Эльмира Нетесова Мгновенья вечности
Шрифт:
— Ну, что у тебя не состоялось? Говори!
— У меня в классе появился друг. Он хороший пацан. Только имя поганое — Сирун. Что поделаешь, арменин. Так его родители обозвали. По ихнему это любимый, а по нашему — засранец, хоть вслух не признавайся, как зовут. В школе его все дразнят.
— Ты хочешь, чтоб я его от всех пацанов защитил? Но, как смогу?
— Нет. Мы сами защитимся за имя. Тут вовсе другое, совсем взрослое. Мы с Сируном одну девчонку полюбили. Ее Риткой звать. И вот чего нам теперь делать?
— А Ритка кого из вас
— Она вовсе никого. Обоих дражнит. Сируна засранцем, меня найденышем из кустов, а еще легашонком.
— За что ж вы ее любите? — спросил серьезно.
— Она такая красивая!
— Да разве первоклашки бывают красивыми? Они еще совсем маленькие! Ну что в ней? Две косички и горсть соплей? Да еще дразнит, значит, злая. Если не любит, силой не заставишь. Но попробуйте ее наказать и отвернитесь от Ритки сразу оба. С другими подружитесь. И эта ваша девчонка сразу испугается, сама начнет за вами бегать, чтоб в друзья вернуть. Это старый прием. Все пацаны им с самого детства пользовались. Недаром еще совсем давно кто-то из поэтов сказал:
Чем меньше женщину мы любим,
Тем больше нравимся мы ей...
— А бывает так, что любил, любил, а потом навовсе разлюбил, не понарошке?
— Случается и такое. Даже хуже бывает. А что, ты уже и разлюбить успел? — удивился Яков.
— Это я про тебя спросил. Ты теть Вику так крепко любил. А вчера слышал, как говорил с ней по телефону, я чуть не заплакал. Жалко сделалось.
— Кого?
— Обоих! — шмыгнул носом Степка, а Яшке вспомнилось. Он только лег в постель. Степка сразу перелез к Яшке, чтоб тот как всегда рассказал ему, как прошел сегодняшний день. Человек только открыл рот, как зазвонил телефон. Яшка буркнул досадливо:
— Кого черти на ночь подкинули?
Звонка от Вики не ждал. Прошло время, и боль разлуки уже сгладилась, утихла и перестала болеть душа. Когда узнал, кто звонит, сам удивился, не зазвенел колокольчик внутри, не отозвался радостью:
— Здравствуй! Я узнал тебя, Вика. Забыл или вспоминаю? А какая разница? Честно говоря, кажется, отболел тобою. Время свое сделало! Что? По-твоему это очень быстро? Ну, уж как получилось. Выходит, не стоило помнить дольше или не о чем было вспоминать. Собственно нас с тобой ничего не связывало, кроме безобидных прогулок и недолгого общения. Степка ходит в школу, ему уже не до сказок. Даже во дворе поиграть некогда.
Он иногда вспоминал тебя. Теперь уж нет. Другие заботы появились, свои друзья,— растерялся Яшка, не зная, о чем говорить с Викой дальше. Но она сама спросила:
— У тебя кто-то появился?
— Ты о чем? Не врубился! Если о женщине, так сама знаешь, их у нас всегда хватало.
— Семья уже появилась? Поздравляю!
— Она у меня всегда была! В том же составе живем пока, без изменений. После тебя уже не спешим.
— А я при чем? — послышалось удивленное.
— Знаешь, что Степка сказал? Не нужна нам Вика, она как моя мамка, только бросать умеет, а любить нет...
—
— Его мать не бросала. А себе жену я стану выбирать с учетом Степкиных интересов. Ты, как педагог, должна знать, что дети не прощают предательства и помнят о нем долго.
— Яков, я вовсе не набиваюсь в жены! Смешно было бы! Позвонила тебе, как доброму приятелю, а ты отчитал, что первоклашку. Неужели нам уже поговорить не о чем? Ведь я не преподаватель, археолог. Кажется, начинаю втягиваться и привыкать.
— Вся жизнь в поездках, командировках. Не упусти главное, чтоб финиш не был горьким и одиноким. Раскапывая чужие захоронения, не оброни и не оставь в них свою душу,— грустно заметил Яшка.
— О-о! Да ты становишься философом. Это забавно! Только в нашей экспедиции, в отличие от других, женщин совсем мало, мужчин много больше. Останется какой-нибудь и на мою долю.
— Из тех, кого откапываешь?
— С кем работаю! — рассмеялась Вика.
— С отцом трудишься?
— Конечно. Он меня ни на шаг от себя.
— Мои тебе соболезнования! Создай свой отряд и при первой возможности убегай из-под пресса. В жизни плавное — это личное счастье, все остальное можно безболезненно поменять.
— Ты что? Уговариваешь меня вернуться?
— Нет! Ни в коем случае. Даже не думал о таком. Советую, как старой знакомой.
— Яшка, ты не корректен!
— Чем обидел?
— Зачем обзываешь старой знакомой? Ну, хотя бы прежней, бывшей, а то сразу с обидными намеками! А ведь мне уже и впрямь нимало.
— Ты не засидишься! Стоит поднатужиться.
— Это о чем? Куда тужиться, зачем? Я тоже не спешу с семьей! Слишком много новых планов появилось. А муж может помешать.
— Смотря какой! Иной поможет!
— Не смеши, Яша! Теперь таких нет. Разве только какой-нибудь из гробницы. Но и там много отравленных и убитых. Наверное, не случайно укоротили им жизни?
— А ты жестокой стала. Это плохо! — заметил Яшка.
— Какая работа, такие сами.
— Интересно, какие теперь у тебя сказки?
— Степка их не стал бы слушать. Он любил добрые, со счастливой концовкой. А где их сыскать, на могильниках? Я среди них сама седеть стала. Оказывается, и раньше люди страдали и мучились, уходили из жизни из-за безответной любви, ревности, измен. Горем вся земля пропитана с давних времен, и мы не новички.
— Ну, это слабые люди, какие ушли из жизни из-за женщин! Никакая не стоит такой жертвы. Мужчина должен себя уважать. Я никогда не доставлю ни одной такого удовольствия! Нет на земле незаменимых!
— Может ты прав, Яков! Удач тебе! Живи счастливо в своем захолустье. Может, там и впрямь все правдивее, чище! — выключила телефон, так и не дождавшись предложения о встрече.
— Пап! А почему Вику разлюбил?
— Потому что она нас не любила.
— А тетька Валя любит!
— Хватит о ней! Давай уроки делать!