Элнет
Шрифт:
А Чачи не спускала глаз с Григория Петровича. Почему он вдруг стал таким печальным?
Но тут Григорий Петрович тряхнул головой, схватил Чачи за руку и с жаром сказал:
— Ну что ж, будем жить в гражданском браке!
Хотя Чачи и не поняла, что значит «жить в гражданском браке», ее обрадовало, что у Григория Петровича повеселели глаза.
«Пусть хоть весь свет будет против меня, я не отступлю!» — подумал он про себя и, взяв Чачи за руку, шагнул через порог избы.
Япуш, удивленный еще больше, побежал в кудо[19], где мать готовила
— Мама, к нам Григорий Петрович пришел!
«Зачем? — оробела Яшаиха. — Зачем это учителю понадобилось к нам приходить? Может, — тоже пришел ругать Чачи за то, что она сбежала от мужа?»
Яшаиха посидела немного в раздумье, потом вдруг заторопилась:
— Япук, я в избу схожу, а ты присмотри за котлом… Если побежит через край, помешай половником.
Япушу тоже не хотелось сидеть в кудо. Наверное, Григорий Петрович сейчас рассказывает что-нибудь чрезвычайно интересное. Япуш так и подумал: «чрезвычайно интересное». Он умеет выражаться несколько витиевато, ведь этой весной он закончил школу и прочел много хороших книг, которые давал ему Григорий Петрович…
Похлебка побежала через край котла, зашипела, попав на огонь.
Япуш схватил половник и принялся мешать, но его мысли были далеко.
«Прежний учитель был совсем не похож на Григория Петровича, — думал он. — Да и как он учил! Придет в класс, задаст задачу, скажет: «Решайте!», а сам уйдет и возвратится только к концу урока. Если кто-нибудь не успел или не сумел решить задачу, он аспидной. доской колотил того ученика по голове Прежний учитель почти всегда бывал пьян и по-марийски ни одного слова правильно выговорить не мог Хорошо, что его сняли, а то не пришлось бы Япушу читать хорошие книги…»
Только за плохое преподавание учителя, конечно, не сняли бы, да, на счастье, он поругался с отцом Видором., По правде сказать, виноват был сам поп но жизнь такова, что по большей части виновный оказывается правым, а правый — виноватым. Конечно, Япушу, по его годам, еще не положено знать такие веши, но в деревне взрослые, не остерегаясь, говорят при детях все, что угодно. Поэтому ребята раньше времени узнают о многом, совсем неподходящем для их возраста. О ссоре попа Сидора с пьяницей учителем Япуш услышал в ночном…
Ночное! Это слово и сейчас заставляет мое сердце биться сильней! Наша деревня стоит в лесу. Урожаи у нас бывают плохие, овса не то что лошадям, самим на похлебку и лепешки едва-едва хватает. Лишь сойдет снег, лошадей выгоняют на подножный корм — в лес, на луга. В ночное гоняют лошадей по большей части молодые парни, девушки и подростки. Иной раз идут и старики, которым не спится по ночам.
Лучше всего в ночном в середине лета. Ночи в эту пору короткие, теплые, светлые. Но все равно на опушке разжигается костер. Золотые искры летят в небо. Высокие дубы и сосны кажутся сказочными богатырями. Листья на деревьях шелестят, словно о чем-то шепчутся между собой.
По всему лугу, то здесь, то там между кустами слышится похрустывание веток, фырканье лошадей, позвякиванье бубенцов и колокольчиков.
Старики сидят у костра, вспоминают прошлое. Подростки слушают их, навострив уши, или затевают какую-нибудь
Девушки, стреножив своих лошадей, собирают цветы, плетут венки, затевают пляски, заводят песни.
Одну девушку, которую я знал в детстве и не раз видел в ночном, не могу забыть до сих пор. Звали ее Почук. Всю ночь напролет она пела и плясала, не зная отдыха. Она была небольшого роста, стройная, красивая, ее чистый голосок звучал, как серебряный колокольчик… Каких только песен не знала Почук. Она умела петь, подражая и старухе, и молодой щеголихе, и свахе на свадьбе, сама сочиняла шуточные песни…
До чего ж хорош горох
При любой погоде!
Не нарвать ли нам гороха
Ночью в огороде?
Ах, горох, как сахар, сладок!
Мы едим — не осуждайте.
Мы парией из Кожланура
Завлечем, а вы играйте.
Парии, словно мошкара, вились вокруг Почук. Только все напрасно: на язык она была бойка, а в руки не давалась.
И такая девушка пропала ни за грош. Однажды зимой она полоскала в речке белье и простудилась. К кому только не ходила ее мать — у ворожейки ворожила, в священную рощу зайцев носила на жертвенник, свечи жгла в церкви — ничего не помогало. Почук таяла.
Я вернулся из города на другой день после ее похорон. Узнав, что Почук умерла, пошел к ее матери. Она со слезами рассказала мне о болезни и смерти дочери.
— Почему же вы не отвезли ее к доктору? — спросил я.
Женщина заохала:
— О, господи, господи, а мы ведь и не догадались… И не посоветовал никто… Ох, горюшко горькое, легла моя доченька в могилу, не пожила на белом свете…
О ссоре пьяницы учителя с попом Сидором рассказал в ночном Сергей Кондратьев. Его брат работал сторожем при волостном правлении, поэтому ему все было известно.
Отец Сидор давно овдовел, и при нем жила экономка Анна Федоровна. Честно говоря, Анна Федоровна хорошая женщина, с марийцами, когда они приходят к попу, разговаривает вежливо. Никто на нее не обижается.
Пожив у попа с полгода, опа уезжала в город, месяца через два снова возвращалась в деревню. Вся деревня знала про это, и никто ничего не говорил.
Но однажды пьяный. учитель повздорил с отцом Сидором. Поп написал на учителя жалобу инспектору. Учитель, как только узнал про жалобу, сразу же написал архиерею о том, что поп сожительствует со своей экономкой и что в настоящее время она уехала в город делать аборт. Действительно, Анна Федоровна в эти дни жила в городе. Архиерей написал благочинному. Тот начал вести дознание, и по показаниям многих людей стало ясно, что поповская экономка беременна. Отцу Сидору не миновать бы монастыря, да его спас дьячок.