Элоиза, дочь короля
Шрифт:
Юный виконт тут же закивал головой и робко улыбнулся:
— Ваше Высочество, если он хоть немного лучше готовит нашей поварихи, то я сразу же после ужина отдам необходимые распоряжения.
Я довольно кивнула, откладывая вилку, и потянувшись к наполненному вином кубку. Но даже глотка не успела сделать: в зал тихой тенью проскользнул человек в чёрной сутане и, двигаясь вдоль стены, подошёл к нашему столу.
Никто в зале не обратил на него внимания, продолжая спокойной ужинать и вести беседы. Я же продолжала краем глаза следить за парнем, тот в свою очередь
Не успел он договорить, как монсеньор вскочил, возбуждённо сверкая глазами, и уже было сорвался с места, но я буду не я, если не выясню причину радости священника.
— Монсеньор Керье, а вы ничего не забыли? — и красиво заломить бровь.
Тот на мгновение стушевался, но всё же быстро опомнился. Склонил голову и тут же выпрямился, заявив:
— Ваше Высочество, простите, что поднялся из-за стола раньше вас! Не примите за грубость! Но истинная причина моего поведения — это стремление, как можно быстрее наказать провинившихся. Пошедших против церкви, взласкавших в себе тягу ко злу! — заметив, что я нахмурилась, тут же пояснил, — мне сообщили, что поймали двух колдунов! Я не могу оставить подобное без внимания, Ваше Высочество!
Я посмотрела на этого человека и медленно кивнула:
— Монсеньор Керье, в столь важном вопросе я никак не могу не принять участия, — добавила я, поднимаясь, стул тут же услужливо был отодвинут сэром Локвудом, — предлагаю посмотреть на колдунов вместе с вами, — и, не дожидаясь ответа, вышла из-за стола.
Глава 11
Сколь неизбежна власть твоя,
Гроза преступников, невинных утешитель,
О, совесть! наших дел закон и обвинитель,
Свидетель и судья!
"Сколь неизбежна власть твоя" Василий Жуковский.
Лорд Алистер Донован томился в темнице.
Его скрутили по приказу неизвестного молодого викария. С этим священником он столкнулся впервые, хотя был уверен, что за два года в этом городе перезнакомился уже со всеми значимыми и не очень фигурами Уолсолла.
Как только его заперли в камере и стража вместе с неизвестным викарием вышла, к нему подошёл монсеньор Поль Бризе и мягким голосом сказал:
— Сын мой, мне очень жаль, — и в глубоких голубых глазах в свете факелов отразилось истинное сожаление.
— Не вините себя, отец Поль, — вздохнул Алистер, — я должен был быть осторожнее и проверить, чтобы в помещении больше никого не было.
Молодой лорд удручённо смолк. Он ворвался в церковь и, увидев у алтаря одинокую фигуру монсеньора, тут же во всеуслышание рассказал о близнецах. Как оказалось в зале присутствовал посторонний, тот самый новый священник. Он же подскочил к Алистеру и голосом змия искусителя, принялся расспрашивать детали.
Донован растерялся и выложил тому всё, как на духу.
— Принцесса приехала не одна, а в сопровождении
Сделав шаг назад, святой отец заговорил вновь:
— Мне нужно идти, подумаю, чем смогу вам всем помочь. А ты молись, все молитесь, — громче добавил он, — и пусть Господь будет к вам добр.
И удалился.
— Милорд, — донеслось с другого конца помещения, из самой последней камеры, — вы пришли за нами?
— Джордж, это ты? — прижавшись к решётке, спросил лорд, стараясь выглянуть дальше за ограждение, но, естественно, у него ничего не вышло.
— Да, милорд, я здесь и Амелия тоже.
— Добрый вечер, милорд, — раздался второй голосок, тоньше и звонче, — мне страшно. Здесь темно, холодно, крысы такие большие, одна хотела меня укусить, но Жоржи смелый, прогнал… А ещё я есть хочу…
Алистер кинул взгляд на одинокий факел, висевший около входной двери и наверняка его свет не достигал последних камер, в одной из которых заперли детей.
— Не бойся, Амелия, — он постарался добавить в голос больше уверенности, — нас обязательно выпустят. Не бывает мира без добрых людей. Вы ведь замечательные дети, не причинившие никому вреда. Это значит, что Господь не оставит вас.
Алистер говорил и сам себе не верил. Нет-нет, но капелька дрожи проскальзывала в его голосе. Благо дети были далеко и не могли этого заметить. Показать свой страх близнецам он никак не мог, но дать надежду — вполне.
— Я не верю в чудеса, — ответил Джордж, — нас сожгут на костре.
Тоска и обречённость сквозила в каждом слове мальчика.
— Не говори так, Жоржи, — воскликнул лорд и поспешно добавил, — мы… я что-нибудь придумаю. Мне нужно только время.
Тут раздался насмешливый голос из, кажется, соседней с ним камеры, уж больно хорошо он слышал говорившего:
— Не несите чушь, лорд, — голос был женским и скрипучим, — мы все помрём. И вы тоже, за пособничество колдунам. Моя казнь назначена на завтра, скорее всего вас потащат вместе со мной.
— Прекратите пугать детей! — громко воскликнул Алистер, храбрясь. Имея живое воображение он тут же в красках представил всё то, что описала незнакомка. По голосу сложно было определить возраст, но точно не девушка. — Это неправильно, — уже тише добавил он, а в ответ услышал презрительное фырканье и тихий плач Амелии, а затем утешающие бормотания Джорджа. — Ами, Жоржи, не слушайте эту безумную женщину! Мы вырвемся отсюда!
Его слова не возымели никакого действия, Амелия лишь расплакалась ещё сильнее. Алистер устало развернулся и оглядел "убранство" своей камеры. Грязная, свалявшаяся старая солома на каменном растрескавшемся полу; лавка для сна, которую подвесили на ржавые цепи, вбитые в стену. Маленькое окошко под самым потолком, откуда веяло ночной прохладой.
Лорд в который раз порадовался, что его не заковали в кандалы, висевшие на другой стене.
Вокруг копошилось несколько крыс. Эти твари совершенно не боялись человека, не спеша ходили мимо Алистера и деловито рылись в гнилой подстилке.