Эмансипированные женщины
Шрифт:
Однажды утром к доктору Котовскому явились двое посетителей: пан Палашевич и пан Розбияльский. Они вручили свои визитные карточки опрятно одетой старухе-служанке и сказали, что хотят видеть барина по личному делу.
Котовский, как и подобает уважающему себя доктору, несколько минут продержал обоих посетителей в приемной, затем вышел к ним и, стоя на пороге своего кабинета, небрежно поклонился.
— Кому из вас, господа, угодно пройти первым? — спросил он.
— Нам угодно обоим поговорить с вами, —
— По делу пана Норского, — сухо прибавил не менее элегантный пан Палашевич с торчащими усиками.
— Норского? — переспросил молодой доктор. — А что с ним?
— Пан Норский совершенно здоров, — ответил чрезвычайно учтивый пан Розбияльский.
— Позвольте присесть, доктор, — перебил товарища столь же учтивый, но менее добродушный пан Палашевич.
— Мы явились к вам, — деликатно продолжал пан Розбияльский, — по поводу слухов, которые, как говорят, распространяете вы, уважаемый пан доктор, об уважаемом пане Норском и которые задевают его честь.
— Честь? — удивленно переспросил Котовский.
— Нам надо выяснить, говорили ли вы кому-нибудь, что уважаемый пан Норский выманил четыре тысячи рублей у некоего Мельницкого, парализованного и слабоумного старика? — вмешался пан Палашевич.
— Эти деньги вчера были возвращены Мельницкому. Так что ни я, ни моя невеста не имеем к пану Норскому никаких претензий, — в замешательстве возразил Котовский.
— Но случалось ли вам рассказывать об этом деле? — настаивал Палашевич.
— Да, кое-кому я о нем говорил, но ведь это правда.
— А с паном Сольским вы тоже беседовали об этом неприятном деле? — мягко спросил Розбияльский.
— Да, беседовал.
— Ваши сведения, — вставил Палашевич, — были неточны и тем самым вы нанесли пану Норскому немалый моральный ущерб. Ввиду этого пан Норский требует от вас удовлетворения.
— То есть как это? — все более удивляясь, спросил Котовский.
— А вот так. Соблаговолите, уважаемый пан доктор, прислать к нам своих секундантов, и мы договоримся с ними либо об опровержении упомянутых слухов, либо о вашей встрече с паном Норским, — сказал Розбияльский.
— Это что же, дуэль? — воскликнул Котовский.
— Вполне вероятно.
— А если я не приму вызова? Ведь в конце концов я говорил правду.
— В таком случае пан Норский заставит вас драться, — ответил пан Палашевич.
— Заставит? — переспросил Котовский.
— Я полагаю, — сказал пан Розбияльский, — что самое лучшее для вас — прислать секундантов. Завтра в час дня мы будем ждать их у пана Палашевича, адрес которого вам известен.
Они поклонились и исчезли так внезапно, что Котовский даже протер глаза.
«Рехнулись они, что ли? — сказал он себе. — С какой стати мне драться на дуэли с этим болваном?»
В этот день доктору
— Брось, не дури! — возразил адвокат, худощавый высокий мужчина, к счастью, не обремененный клиентами. — Поехали лучше к Валенцкому, это известный дуэлянт, он и займется твоим делом.
— Да ты в своем уме? — возмутился Котовский. — Стало быть, ты, человек передовых взглядов, согласился бы на дуэль, этот пережиток средневековья? Да еще с таким болваном?
Однако Менашко, человек передовых взглядов, оказался заядлым ретроградом, когда дело касалось чужой шкуры. Волей-неволей Котовскому пришлось прихватить с собой адвоката и поехать к Валенцкому. Дорогой он озабоченно бормотал:
— Слыханное ли дело, с таким болваном!
Валенцкий, приземистый крепкий мужчина с блестящими глазами, был дома. Когда ему изложили всю историю, он спросил у Котовского:
— Вы метко стреляете?
— Я? Да откуда же!
— Тогда купите пистолет и с утра до ночи стреляйте в карту. А я беру на себя затянуть дело на несколько дней.
— Но я вовсе не собираюсь драться! — завопил Котовский.
— Тогда зачем вы ко мне пришли? — обиделся Валенцкий. — Наймите себе двух парней, и пусть они вас защищают, если Норскому вздумается избить вас палкой.
— Ах, вот как? — вспылил Котовский. — Хорошо, я буду стреляться, раз вы все против меня.
— Вовсе мы не против вас, да что поделаешь? — вздохнул Валенцкий.
— Но у меня есть невеста, осенью свадьба. А этот болван Норский…
— Если невеста мешает вам принять вызов, верните ей слово, другого выхода нет, — сказал Валенцкий.
— Как это нет?
— Во-первых, пан Норский может избить вас. Во-вторых, вы лишитесь практики и места у Сольского, который не потерпит у себя труса. В-третьих, никто не захочет подать вам руки, я — первый. В-четвертых, сама невеста откажется от вас, когда вы станете всеобщим посмешищем. Лезть без нужды в драку — это фанфаронство, но отказываться от поединка неразумно; любой осел сможет тогда третировать вас. А поэтому учитесь стрелять.
— Так что же мне, погибать от руки такого болвана?
— Пока вы не установите, что Норский ведет себя бесчестно, вы не вправе отказываться от дуэли.
— К черту эти ваши правила, — стонал Котовский, хватаясь за голову. — Вот так друзья, чтоб вам ни дна ни покрышки! Погибать из-за такого осла!
В конце концов он все же предоставил право своим приятелям Валенцкому и Менашко распоряжаться его персоной по их усмотрению. После этого пан Валенцкий и пан Менашко известили пана Розбияльского и пана Палашевича, что они готовы к их услугам.