Эмбер Глоу: Око Бури

Эмпирика Аттонита

– Надеюсь, ты надумаешь к нам присоединиться, Око Бури. Твои навыки весьма бы пригодились, – всё с той же полуулыбкой произнёс разрушитель, окончив показ новостей с линии фронта.

– Я активно использую свои навыки, – огрызнулась странница.

Ригор не принуждал её участвовать в сражениях, посчитав, что разгоревшаяся война и есть порождение Бури, которую Эмбер вызвала. В конце концов, она всегда была Оком – не воином. Однако, встретившись с решительным отпором противника, разрушитель засомневался, вступила ли Буря в полную мощь.

– Буря набирает обороты, – процедила странница, угадав ход его

мыслей.

Сейчас она была разгневана по-настоящему.

Но гнев её был бессилен.

70

Она не хотела войны.

Она даже не понимала, на чьей стороне могла бы сражаться.

На стороне разрушителей? Это был гибельный путь, с которого она уже однажды сошла.

На стороне Совета? Совета, изгнавшего миротворцев из древнего дома?!

Оставалось броситься помогать Коммуне – но ей не помочь таким способом, ибо этот конфликт развязан Геместом с той только целью, чтобы его враги уничтожили друг друга.

Нужно было остановить бессмысленную бойню.

Но Буря уже началась, и Эмбер Глоу, Око Бури, чувствовала, что больше не управляет стихией. Это Буря управляет ей.

Несёт, словно щепку, в свою безжалостную Бездну.

Блёклые, одинаково неразличимые дни тонули в беспамятстве, ночи – в сумраке ледяных гробниц. Время словно застыло, как в гроте Менауту, – она больше не ощущала его и не могла даже сказать, сколько прошло часов... суток? недель? Только чутьё сквозь пелену забытья подсказывало, что во Вселенной время продолжало идти с неумолимой быстротой, ускоряясь с каждым шагом и приближая её к какому-то роковому моменту.

Время словно застыло, и странница не знала точно, когда это случилось. Просто однажды Ригор Гемест перестал выходить на связь. А потом Совет приказал им с Доддом найти его и остановить.

«Космическая катастрофа: предательство разрушителей», – гласил заголовок голографической газеты, доставленной механическим посыльным.

Странница всё ещё не могла оправиться от сонного паралича, сковавшего разум и тело. Поэтому, читая газету, оставленную Доддом на столе, она одновременно пребывала будто бы в другом мире: там, где всё написанное – плод чьего-то воображения, не имеющий никакого отношения к реальной действительности.

«Военная операция на окраинах выходит из-под контроля?

Бывшие союзники Аурорига нанесли ещё один вероломный удар по мирной планете центрального региона метрополии».

Это было уже слишком. Слишком безумно даже для Ригора. Вести войну на два фронта? Но, несмотря на всю абсурдность такого решения, он побеждал.

Вселенная была погружена в хаос и раздор. Война разгоралась с каждым днём, оставляя за собой разорённые миры. Нападения разрушителей на системы Федерации продолжались и становились всё масштабнее с каждым разом. Жестокие орбитальные обстрелы превращали цветущие планеты в безжизненные каменные глыбы. Оставив Коммуну за спиной, наступление аширского флота медленно продвигалось от Обода к центру метрополии.

Но где-то в тени этой битвы были миротворцы, безоружные, лишённые дома и крова,

преследуемые войсками Федерации и Коммуны, скрывающиеся в космосе в поисках безопасного места, чтобы собраться с силами и обрести внутренний покой перед предстоящим сражением.

Миротворцы были последней надеждой Вселенной. Только они могли найти способ остановить войну.

Флагман Ригора «Ниргленахт» затаился в Пустоши Гаратина. Он выходил из межзвёздных коридоров в разных регионах Вселенной, наносил неожиданные удары по планетам Коммуны и Федерации и исчезал так же внезапно, как появился. И в этом не было никакого смысла. Точно Ригор хотел не возродить Ашир, а просто сеять хаос и разрушение.

Никто не знал причины его предательства. И никто не знал, что это началось уже после. После того, как он подобрал на борт незнакомую красную ладью, разбитую вдребезги и будто бы собранную из обломков, которая дрейфовала в Пустоши Гаратина. Солдаты в тёмных доспехах на посадочной платформе окружили неизвестное судно, но сошедшая с него высокая фигура в чёрном плаще и сплошном чёрном шлеме-маске моментально расправилась с ними двумя фиолетовыми грозовыми мечами. Она шествовала по палубам корабля, не щадя никого на своём пути, вызывая у каждого встречного смертельный ужас.

Незнакомец добрался до командной рубки и скрестил своё оружие с грозовым клинком Ригора Геместа.

Три молнии закружились в танце. Искры скрещенных лезвий. Огненные всполохи. Штормовые вихри.

Незнакомец был невероятно быстр и ловок, он уверенно парировал выпады Ригора и с легкостью наносил ответные удары. Его фиолетовые клинки сверкали, словно были оружием самой Бури.

Он атаковал сразу обоими грозовыми мечами. Ригор не смог увернуться. Он почувствовал острую боль в плече, которая лишь разожгла его злость и ярость.

В ответ он ударил противника шаровой молнией. Вспышки грозы сотрясли пространство, но незнакомец отпрянул в последний миг, ускользнув из эпицентра смертельного разряда. Однако часть молний достигла своей цели.

Ригор сосредоточил всю энергию в новом ударе. Он выждал момент и яростно атаковал, ударив незнакомца клинком наотмашь в грудь. Свободной рукой он обрушил на его голову штормовой вихрь. На миг разрушителю показалось, что он одержал победу.

Но незнакомец словно был выточен из камня. Небрежно стряхнув с себя искорки гроз, он сделал рывок вперед. Его клинки вспыхнули в ослепительном зареве...

...и тут Эмбер проснулась.

Она задремала прямо за столом, измождённая отчаянием – и успокоенная джетом.

Она была словно парализованная все эти дни, бродила, точно в сонном бреду. Жила в самом сердце столицы, но была отрезана от всего остального мира.

Ужас от всего, что произошло и продолжало происходить, заставил её организм бессознательно отреагировать одним из трёх возможных вариантов: атаковать, убежать или замереть.

Странница не выбирала последнее – это случилось автоматически, помимо её воли. Точно кто-то нажал выключатель и укрыл её от жестокой реальности поволокой сна. Но реальность прокралась и в сон.