Эмиссар чёрной Армады
Шрифт:
– Сейчас буду, - сказал я, а внутри все сжалось от нехорошего предчувствия…
***
Взлетно-посадочный комплекс института “Биореконструкция” служил в основном для грузоперевозок между Марсом и двумя орбитальными промышленными станциями “Мягким кристаллом” и “Бионикой”. Здесь имелось два орбитальных грузовика и три самолета для доставки обслуживающего персонала. Поскольку этим транспортным средствам был закрыт доступ к пересадочным станциям, откуда устремляются суперлайнеры на Землю, то не было необходимости в таможенном,
Обычный захолустный аэропорт с оборудованием, ровно настолько совершенным, чтобы самолеты на падали при заходе на посадку. Через бронированный колпак полицейского глайдера я смотрел, как из-за скал появляются черные посадочные стекло бетонные полосы, серебряные ангары, унылые коробки складов, административные и жилые купола, затейливой формы антенна космической связи.
На площадке перед административным куполом уже стоял полицейский глайдер на нем прибыл Шестернев, успевший навести здесь шорох.
Пилот посадил нашу машину рядом с полицейским глайдером. К нам подошел высокий коп в зеленом боевом скафе.
– Следуйте за мной, - потребовал он.
– Вас ждут.
Шестернев ждал нас в компьютерном центре.
– Докладывай, - велел я, плюхаясь на вибродиван.
– “Попрыгунчик” раз в неделю поднимает на “Мягкий кристалл” новую группу обслуживающего персонала из четырех человек, небольшой груз и, соответственно, забирает старую команду и новый груз. Двое суток назад, как раз когда началась заваруха, “Попрыгунчик” поднялся только с пилотом на борту и грузом.
– А обслуживающий персонал?
– Остался на Марсе.
– Кто пилотировал?
– Ян Мартыньш. Шеф этого заведения. Одновременно он и руководитель летной группы. А из-за постоянного недокомплекта летного состава часто пилотирует “Попрыгунчик”.
– Ты с ним говорил?
– Да. Говорит, изменение в графике дежурств. Мол, обычное дело. По разным причинам порой сменам приходится задерживаться на орбите. Вообще в институте редкий кавардак.
– Проверил?
– Да. Похоже, пересменок отменили на законном основании.
– Что тебя насторожило?
– Я просмотрел полетные записи “Попрыгунчика”. Мне кажется, они не соответствуют истине. Их изменили.
– То есть? “Попрыгунчик” не состыковывался со станцией?
– Состыковывался. Но в другом режиме, чем записано в бортовом компе.
– Уже горячо, - потер я руки.
– Этого Мартыньша не допрашивал с пристрастием?
– Тебя ждал. Полчаса ничего не решат.
– И это правильно. Зови его.
Мартыньш оказался скользким неприятным типом лет под сорок на вид с высокомерно-снисходительны тоном - больше от страха.
– Ян Мартыньш?
– осведомился я.
– А вы не знаете?
– Знаю. Вы недружелюбный человек?
– Я? Я сдержан не по обстановке. Вы без соответствующего разрешения вторгаетесь на территорию объекта института “Биореконструкция”,
Этот вопрос мне задавали по много раз на дню.
– Если надо, то поджарим. Ян, ответьте откровенно - кто был на борту “Попрыгунчика” в последний полет.
– Кроме меня - никого. Читайте бортовой журнал.
– Вам не хуже меня известно, что в данные бортового журнала были внесены изменения.
– Ерунда!
– Ян, у меня нет времени на препирательства. Вот.
Я положил на стол пластинку часов, и в воздухе загорелись цифры.
– Что - вот?
– недоуменно спросил Мартыньш.
– Через пять минут, если вы не надумаете мне рассказать чуть побольше, чем священнику на исповеди, я вас до отказа накачиваю альфа-пеномазином. Есть такой препарат для развязывания языков. Процедура болезненная. Даже очень болезненная.
– Что?!
– А после, обещаю, найду вам столько статей уголовного свода, что раньше чем через полсотни лет на волю не выйдете.
– Какая-то околесица.
– К околесице, которую несет эксперт-чрезвычайщик, не грех и прислушаться.
На второй минуте нахальное выражение потихоньку оставило лицо Мартыньша. На третьей по его лбу потекла струйка пота. Когда зазвучал тонкий звонок, означавший, что время вышло, Мартыньш, обмякнув, прошептал:
– Ладно. Я скажу все.
Конечно, надежнее было бы воспользоваться технологией допроса, которую я испробовал на Донге, но она отнимает много сил и времени. А я не думал, что Мартыньш относится к числу высокоинформированных людей. Мне от него и нужно-то было всего несколько слов.
Мартыньш все время уходил в сторону, пытаясь то обелить себя, то скрыть часть правды, но я без труда наставлял его на верную дорогу.
– Деньги. Все они виноваты. Десять лет в такой дыре - и вернуться без хорошего счета. Нет, это слишком.
– Большие деньги?
– Двести пятьдесят тысяч.
– Заманчиво, не правда ли?
– Еще как!
– Кто заказчики?
– Один высокий, смуглый. Настоящего имени я его так и не узнал. Он-то и установил со мной отношения два года назад.
– Как установил? Не стесняйтесь. Не вынуждайте на более грубые вопросы.
– Вы что, думаете, я не понимал, куда он меня тянет? Но он предъявил мне кое-какие документы. Старые дела, о которых все давно забыли.
– Кроме полиции?
– Да, кроме нее.
– Что задела? Наркотики?
– Что вы!
– Значит, запреттехнологии.
– Да. С доктором Базелем и профессором Есихиро сделали одну программу.
– И попались на крючок к “Молочным братьям”?
– Базель и Есихиро - да. Я же оказался никому не нужным.