Энциклопедия загадочного и неведомого. Полтергейсты.
Шрифт:
Похоже, что с момента смерти отца дни Ведьмы стали сочтены. Ведь она добилась своих главных целей: убила Джона Белла и расстроила брак его дочери. Остаток зимы и весну 1821 года Ведьма вела себя относительно прилично. Завершение истории последовало в один из весенних вечеров. Вся семья после ужина собралась возле камина, когда из него в комнату вылетело что-то вроде вращающегося пушечного ядра, потрескивая во все стороны. И тут же все услышали голос: "Я ухожу и буду через семь лет. Гудбай всем".
Ведьма сдержала свое обещание в конце февраля - начале марта 1828 года. К тому времени в доме остались только Джоэл, Ричард и их мать. Бетси вышла
Кстати сказать, Ведьма Беллов, подобно многим ее коллегам, нередко демонстрировала способность к ясновидению, описывая гостям, к их величайшему удивлению, все, вплоть до мельчайших подробностей, их поездки к ней: где останавливались, с кем встречались, что делали - и все это с изумительной точностью!
Ранее я уже кратко касался вспышки полтергейстных проявлений 1889 года в доме канадского фермера Джорджа Дэгга в связи с посылаемыми феноменом письменными сообщениями. Сейчас же рассмотрю этот случай более подробно в связи с разразившимися там совершенно выдающимися голосовыми феноменами.
Дэгги жили в округе Кларендон провинции Квебек. Главе семьи, Джорджу, было тридцать пять лет, его жене Сюзанне несколько меньше. Их дочери Мэри исполнилось четыре, сыну Джонни - два. Кроме того, в доме проживала мать главы семьи. А пять лет тому назад супруги удочерили Дину, родом из Шотландии, страны духов. Она всегда отличалась завидным здоровьем, но когда начались странные напасти, одиннадцатилетняя Дина стала худеть, бледнеть, под глазами появились черные круги, и вскоре от нее осталась одна лишь тень. Странности происходили лишь вблизи Дины. Многие полагали, что они были напущены старой миссис Уоллес, пользовавшейся репутацией местной колдуньи.
Все началось 15 сентября 1889 года. Глава семьи принес в дом пяти- и двухдолларовую ассигнации, которые Сюзанна положила в ящик бюро. Наутро мальчик-слуга, намереваясь затопить печь, заметил на полу пятидолларовую ассигнацию и тотчас же отнес хозяину. Тот решил положить ее на место, но второй банкноты там уже не было. Пришлось приняться за поиски, и деньги почему-то нашлись в его постели.
Подозрение пало на слугу. К тому же Сюзанна, подоив корову и возвратившись в дом, с изумлением увидела, что все полы покрыты нечистотами. Это было уж слишком! Мальчику немедленно отказали от места, хотя он и уверял, что ни в чем таком не виновен.
С его уходом неприятности не прекратились: в посуде с едой, в постелях, во всех углах дома оказывался неведомо как попадавший туда мусор. Пришлось признать, что мальчика обидели зря. Это длилось примерно с неделю, в течение которой, кроме того, из кринок выливалось молоко, из них же исчезало и потом обнаруживалось в кастрюлях масло и все такое прочее. Пробовали прятать съестное в чулан, куда нельзя было пройти незамеченным, но и это не помогло - проказы продолжались.
Дальше стало еще хуже: камнями разбило восемь стекол, ни с того ни с сего до десяти раз за день загорались занавески, ломалась посуда, вода из кружек выплескивалась прямо в лицо супругам, Дину и Джонни дергало за волосы. Длинная коса девочки вскоре оказалась почти отрезана, причем так, будто ее чем-то пилили, у Джонни волосы тоже
Однажды мать главы семьи прибирала утром постели. Внезапно Дина вскрикнула: "Бабушка, смотри, большой черный зверь стаскивает одеяло!". Бабушка обернулась, но увидела только, что оно посредине было приподнято, будто руками. "Где он, Дина?" - спросила она. "Да разве ты не видишь, ведь он нагнулся над кроватью!" Бабушка дала Дине кнут и велела прибить чудовище. Сначала девочка боялась, "о, ободряемая бабушкой, хлестнула несколько раз. В это время в комнату вошли двое соседских юношей. Застав Дину и бабушку за столь странным занятием, они шутливо поощрили девочку: "Так его. Дина, так, не бойся, вздрючь его хорошенько!" Дина еще некоторое время продолжала хлестать по кровати кнутом до тех пор, пока не раздался визг, похожий на поросячий, и тут девочка перестала видеть то, что избивала.
Происходили и другие невероятные вещи, например сам собой играл органчик, сильно раскачивалась качалка. "Большого черного зверя" видела и Мэри, но иногда тот принимал облик человека. Однажды Мэри заметила, как одетая в белое фигура засовывала сахар в печь, а потом обернулась к ней и спросила, не хочет ли девочка, чтобы она взяла ее к себе. И Дина, и Мэри описывали фигуру совершенно одинаково.
Потом стали пропадать вещи, оказываясь в других местах. А однажды нашли пришпиленную к стене бумажку с надписью: "Ты дала мне пятнадцать ударов", что, видно, относилось к Дине.
Вскоре в присутствии Дины, прямо в воздухе, в нескольких шагах от нее, стал раздаваться грубый старческий голос, который раньше слышала только девочка. Теперь же его стали слышать все. Он следовал за девочкой повсюду, преследовал ее бранью и непристойностями, раздавался в доме и на открытом воздухе, крайне надоедая Дине своими подчас очень неприличными речами. Голос охотно вступал в беседу с людьми, оскорбляя их слух изысканнейшим матом.
Вечером 15 ноября 1889 года к Дэггам приехал уже упоминавшийся мистер Вудкок. Когда его наутро познакомили с Диной, он попросил ее продемонстрировать ему тот странный голос из невидимого источника. Девочка подвела ученого к сараю, что был позади дома, и спросила: "Мистер, вы тут?". К изумлению Вудкока, в подтверждение грубым старческим голосом было произнесено нецензурное выражение.
– Кто ты такой?
– спросил мистер Вудкок - Я черт, уходи отсюда, а не то, если попадешь мне в лапы, я тебе сверну шею, - ответил голос, присовокупив для пущей убедительности пару не очень лестных для ученого эпитетов. Тот ответил, что бранью его не проймешь, и спросил, неужели черту не совестно говорить такое в присутствии детей. В ответ вновь посыпались ругательства.
После этого Вудкок и хозяин дома в течение пяти часов без перерыва беседовали с невидимым, как считал ученый, существом. Он уговаривал его вести себя прилично и оставить Дэггов, не сделавших ему ничего плохого, в покое. Невидимка долго не хотел сдаваться, но согласился быть воздержаннее на язык. Он заявил, что проказничал шутки ради и чувствует антипатию лишь к Дине и к главе семьи. В конце беседы дух попросил прощения у всех, кому наговорил дерзостей.
По мнению Вудкока, голос не мог принадлежать никому из присутствующих, и чревовещателей среди них не было. Особо внимательно он наблюдал за Диной, даже заставил ее набрать в рот воды, но голос все так же продолжал разглагольствовать. В сарае не было ни пола, ни чердака спрятаться там абсолютно негде.