Энеолит СССР

Мерперт Николай Яковлевич

Наиболее значительные изменения происходят в сфере металлообработки. Помимо увеличения числа изделий и разнообразия их форм, именно в пору позднего энеолита наблюдаются, как установила Н.Н. Терехова, существенные нововведения в технологии (Терехова Н.Н., 1975а). Так, отмечаются дифференциация технологических приемов, применявшихся при изготовлении различных изделий, и стандартизация технологии при изготовлении однотипных вещей, осваиваются такие новые приемы, как литье в закрытую форму и по выплавляемой модели. Возможно, использовались даже универсальные заготовки-полуфабрикаты. Подобная стабильность условий производства позволяет сделать заключение о существовании постоянно действующих специализированных мастерских, о вычленении металлообработки в особую сферу производственной деятельности, отделившуюся от горно-металлургического производства (Терехова Н.Н., 1975а, с. 17).

Видимо, определенная специализация происходит и в ювелирном искусстве. В пору позднего энеолита разнообразные бусы и подвески

изготавливаются из самых разных материалов — золота, серебра, меди, бирюзы, сердолика, лазурита. Столь разнообразная производственная деятельность, безусловно, требовала профессиональной специализации. Думается, что все отмеченные материалы и данные могут найти объяснение в рамках гипотезы о развитии в этот период общинного ремесла, когда мастер-профессионал обслуживал потребности других членов своей общины именно в силу своей принадлежности к данному коллективу, а не посредством купли-продажи. В свою очередь община обеспечивала мастеров продуктами сельского хозяйства. Подобная организация производства хорошо известна по целому ряду источников и по существу представляет собой попытку общества обеспечить производственный и технический прогресс в рамках традиционных социальных структур (Массон В.М., 1976, с. 62–63). Показательно, что на поселении Геоксюр 1 гончарные горны, связанные с такой специализированной деятельностью, разбросаны по всему поселению и, видимо, отражают рассредоточенный характер расселения мастеров, обслуживающих членов разных общин, в состав которых они входили.

Усложнившейся хозяйственной структуре соответствует и общество более сложной организации. Наряду с поселениями первого и второго типов теперь формируются крупные центры, занимающие несколько десятков гектаров и выделяющиеся в особый, третий, тип памятников. На территории юго-запада Средней Азии в пору позднего энеолита появляются два таких центра — Намазгадепе и Алтындепе. Последнее, судя по всему, увеличивается за счет концентрации населения целой округи, поскольку в это же время происходят сначала сокращение обжитой территории, а затем и полное запустение расположенного неподалеку поселения Илгынлыдепе, относящегося, по крайней мере в пору среднего энеолита, к числу поселений второго типа.

Существенные изменения происходят и в застройке поселений. Однокомнатные строения сменяются многокомнатными домами, возводившимися именно как крупные жилые массивы (табл. XX). В таких домах-массивах, как мы видели, четко выделяется исходный планировочный узел, объединяющий крупную жилую комнату с отопительным очагом и одно-три подсобных хозяйственных строения. Этот исходный планировочный элемент социологически можно интерпретировать как место обитания малой семьи, тем более, что и по площади жилые комнаты соответствуют домам раннего и среднего энеолита, а подсобные строения могли использоваться для хранения принадлежавшего ей имущества. Вместе с тем эти исходные планировочные элементы в пору позднего энеолита уже существуют не самостоятельно, как это наблюдается в более ранних поселках, а объединены числом от четырех до восьми в обширный дом-массив, отделенный от других таких же домов улочками или сплошными стенами. Такой дом-массив имел общие для всего дома хозяйственный двор, кухню, зернохранилища, а в памятниках восточной группы — и общее святилище. Эти обстоятельства подчеркивают определенное хозяйственное и идеологическое единство коллектива, обитавшего в доме-массиве, что позволяет социологически трактовать такие дома как место обитания большесемейной (или домовой) общины, состоящей из малых семей и представляющей теперь основную ячейку общинного поселка (Массон В.М., 1960б; 1964в).

Важное значение для дополнительного обоснования подобного вывода имеет факт появления именно в пору позднего энеолита коллективных гробниц. На поселении Геоксюр 1 было раскопано 30 таких гробниц, причем обнаружены останки около 200 погребенных (Сарианиди В.И., 1972). В основном гробницы содержали останки 3-10 человек, хотя в двух находилось более 10 скелетов (рис. 7). Такой количественный состав сам по себе предполагает, что перед нами усыпальницы значительно большего коллектива, чем малая семья. Этим коллективом наиболее логично признать именно большесемейную общину. Действительно, в трех гробницах найдены скелеты очень пожилых людей, возможно, патриархов-прародителей. В трех случаях антропологами, по данным одонтологии, установлено наличие в одной гробнице кровных родственников. Не исключено, что геоксюрские могильники содержат информацию и о более крупных общественных единицах, чем большесемейные общины. Так, погребальные камеры расположены группами: в одном случае на участке сосредоточены четыре гробницы, в другом — семь. Упоминавшаяся выше карадепинская гробница с 23 погребенными также принадлежала какому-то значительному коллективу или использовалась в течение весьма длительного времени.

Рис. 7. Распределение погребенных в коллективных гробницах Геоксюра 1.

а — женские могилы; б — мужские могилы; в — детские могилы; г — погребения стариков.

1 — распределение гробниц по числу погребенных; 2 —

детские погребения; 3 — погребения стариков; 4 — соотношение мужских и женских погребений; 5 — распределение гробниц по их площади.

Судя по всему, социальная дифференциация позднеэнеолитического общества (или только ее имущественное отражение) была еще не очень значительна (Алекшин В.А., 1976). Так, по составу погребального инвентаря на Карадепе можно выделить три группы могил: без глиняных сосудов, с одним-тремя сосудами и с восемью сосудами, как правило, с нарядной росписью. Показательно, что в коллективной гробнице на Карадепе в среднем на одного захороненного также приходился один сосуд. Могила с восемью сосудами резко выделяется из числа остальных, и это ее обособленное положение подчеркивается уникальной находкой — женской статуэткой, нигде более в погребениях Карадепе не представленной. На Алтындепе выделяется богатое погребение с несколькими сосудами и медными изделиями (табл. XXV), на Геоксюре — могила с медными вещами. Можно заключить, что подобные различия в погребальном инвентаре, носящие в основном количественный характер, отражают наличие в позднеэнеолитическом обществе Средней Азии по крайней мере двух социальных прослоек. Высшую из них, надо полагать, составляли жрецы и вожди-старейшины, выполнявшие военные и хозяйственно-организационные функции. Возможно, не случайно именно в пору позднего энеолита появляются терракоты четвертого типа, воспроизводящие бородатых мужчин в боевых шлемах или небольших черных шапочках (табл. XXI, 15, 16). Не вполне ясен вопрос о погребениях, вообще лишенных инвентаря. На Карадепе и Алтындепе безынвентарные могилы положением костяков и ориентировкой не отличаются от погребений с сосудами, что говорит об их принадлежности к одной этнокультурной традиции. Если погребенные в них лица и занимали низшую ступень социальной иерархии, то они принадлежали к той же племенной группе, что и основное население поселков, представляя собой либо коренных жителей, либо инкорпорированных в племя чужаков.

Обращает внимание система расселения, формировавшаяся еще по крайней мере в пору среднего энеолита, с крупным центром и подчиненными ему мелкими поселками, блестящим примером чего является Геоксюрский оазис. Если рассматривать поселения третьего типа («суперцентры») как сумму большесемейных (домовых) общин, своего рода прототип городской общины, то группы поселений с двучленной иерархией могут соответствовать более крупному объединению, возможно, племенному (Массон В.М., 1971б). Интересен факт четкого различения по культурным традициям западных и восточных групп памятников, т. е. двух культурных вариантов. Возможно, в данном случае мы имеем дело с двумя племенными союзами, столицами которых были Намазгадепе и Алтындепе.

Глава шестая

Идеологические представления и памятники искусства среднеазиатских племен эпохи энеолита

Среди объектов материальной культуры, содержащих информацию об идеологических представлениях раннеземледельческих племен, необходимо отметить погребальные комплексы, строения специализированных функций, определяемые как святилища, мелкую пластику, объединяющую антропоморфные и зооморфные изображения, и роспись сосудов, рассматриваемую в семантическом аспекте.

Устойчивый погребальный обряд, характерный для анауских племен, предусматривал помещение усопшего в могилу в скорченном положении и нередко в обкладке из сырцового кирпича, что, возможно, имитировало сооружение жилища. Сходным образом можно рассматривать и коллективные усыпальницы — своеобразные домики мертвых, находившиеся по соседству с жилыми кварталами Геоксюра 1 и Карадепе. Вероятно, эти особенности, как и сам факт размещения могил непосредственно на территории поселения, подчеркивали тесную связь усопших с коллективом общины в целом и с микроколлективами типа малой семьи или большесемейной общины. Стандартный набор погребального инвентаря первоначально включал главным образом личные украшения (бусы в ожерельях или нашитые на одежду), а с поры позднего энеолита — и подношения в виде заупокойной пищи, содержавшейся в сосудах, и частей туши барана, обычно далеко не самых лучших (нижние челюсти, кости ног). Эту часть стандартного набора можно рассматривать как помещаемая с усопшим его доля в поминальной трапезе. Представления о потустороннем мире и заботы о благополучии в нем умершего соплеменника в погребальном обряде ранних земледельцев Средней Азии видимого отражения не получили. Захоронения детей в младенческом возрасте производились в пределах функционировавших домов. Таким образом, энеолитические земледельцы Средней Азии при погребальных обрядах подчеркивали тесную связь умершего с коллективом общины и ее обрядовыми действиями, но, как правило, не стремились обеспечить его значительным количеством предметов, в том числе личного пользования, путем помещения их в могилу. Интересна находка у восточной стены коллективной гробницы, раскопанной на Карадепе, женской статуэтки с налепным изображением ползущей по бедру змеи (Массон В.М., 1964б, с. 5). Эта находка может быть сопоставлена с обнаружением на Алтындепе в слоях времени Намазга V у восточной стены погребальной камеры трех женских статуэток и миниатюрных сосудов (Массон В.М., 1971а, с. 430), что, возможно, указывает на особые поминальные обряды, связанные с использованием терракотовых идольчиков.