Энергия подвластна нам

Иванов Валентин Дмитриевич

– Спасибо, мистер Тиккер, сэр, благодарю вас. За ваше здоровье!

Чёрный сделал большой глоток и вопросительно взглянул на белого.

– Пей ещё, мой славный Джимми, это хорошая водка, приятель, пей больше, до дна, Джимми!

– Благодарю вас, мистер Тиккер.

Джимми приложил фляжку к губам и медленно пил, запрокинув голову назад. Кадык, как живой, двигался вверх и вниз над узлом форменного галстука. Лифт падал вниз. Джимми отнял фляжку от губ. Теперь его лицо было опять хорошего, чёрного цвета. Глаза влажно блестели.

– Спасибо, мистер Тиккер. Хорошо иметь такого доброго друга. Это очень

хорошая, очень хорошая водка, – он вернул фляжку.

– У меня есть ещё много хорошей водки, Джимми! – Мистер Тиккер спрятал фляжку в карман и многозначительно похлопал себя по оттопыренному карману пиджака. Потом он опять потрепал Джимми по плечу.

Лифт мягко остановился. Чёрный и белый прошли тем же путём, где несколько часов назад шли Томас Макнилл и сэр Артур Форрингтон. Майора Тоунсенда не было. Человек небольшого роста в штатском костюме молча проводил друзей очень внимательным взглядом.

На колоннах нижнего этажа, отбрасывавших переплетавшиеся неподвижные тени, горели редкие лампы. Двое шли рядом, направляясь вправо. Их тени бежали за ними то укорачиваясь, то удлиняясь на гладком асфальте пола.

От выпитой после бессонной ночи крепкой водки Джимми стал заметно хмелеть:

– Такому другу, как мистер Тиккер, я могу всё, всё сказать. Когда я услышал, как босс, как мистер Макнилл, хочу я сказать…

– Не болтай, Джимми, – перебил его мистер Тиккер, – сначала мы сделаем наше дело, потом ты будешь всё рассказывать, всё, что захочешь, приятель Джимми.

Захмелевший Джимми зацепился за едва видную головку рельса.

– Потом я вам всё расскажу, мистер Тиккер!

– А ну, поторапливайся, Джимми!

Джимми прибавил шагу. Мистер Тиккер чуть отстал, вынул из оттопыренного правого кармана пиджака большой автоматический пистолет и, не целясь, выстрелил. Тяжёлая пуля крупного калибра ударила Джимми в затылок. Резкий звук выстрела треснул, отразился от стены и погас.

Джимми споткнулся и упал. Он лежал, уткнувшись лицом в пол. Из-под его головы по асфальту быстро расплывалось тёмное пятно, казавшееся жирным при свете висевшей на ближней колонне лампы. Было так тихо, что выстрела, казалось, вовсе и не было.

Джимми, не отрывая головы от пола, немного повернулся на правый бок. Левое плечо быстро и мелко дрожало. Длинные ноги в зелёных форменных штанах стали подгибаться, потом опять вытянулись. Мистер Тиккер неподвижно стоял и внимательно смотрел на своего друга. Тяжёлый пистолет висел в его опущенной правой руке.

– Хорошая водка, Джимми, пей хорошую водку до дна, Джимми! Каждый негр может тебе позавидовать, Джимми, – сказал мистер Тиккер, когда ноги негра вытянулись в последний раз.

Мистер Тиккер положил пистолет в карман пиджака, подошёл к ближайшей колонне и плоским ключом открыл дверцу стального ящика, приделанного на высоте человеческого роста. Обнаружилось массивное-чугунное колесо. Обеими руками мистер Тиккер стал крутить колесо слева направо. В одном метре от головы очень спокойно лежащего Джимми поднялась круглая крышка трапа, открыв чёрное отверстие. Мистер Тиккер взял своего друга за ноги, обутые в тяжёлые, крепкие солдатские ботинки, и потащил его к отверстию. Джимми гибко перевалился через край колодца и исчез. Звука падения не было слышно.

Мистер Тиккер достал из ящика резиновый шланг с блестящим медным

наконечником и смыл сильной струёй воды пятно на том месте, где была голова Джимми, и протянувшуюся от этого пятна жирную полосу к колодцу. Пол имел уклон и вода стекала в зияющее отверстие. Покончив с этим, мистер Тиккер спрятал шланг на место, закрыл трап и запер ящик.

«А всё же они очень умные люди, эти бывшие хозяева, – запасливые и предусмотрительные», – вслух подумал мистер Тиккер, пряча ключ в карман.

Таково было надгробное слово, произнесённое над бездонной могилой.

Дюжий, багроволицый мужчина с оттопыренным правым карманом пиджака пошёл обратно между стройными рядами колонн, проходящих на высоте шести метров от пола через перекрытие и устремляющихся вверх. Тяжёлый автоматический пистолет, оттопыривший карман пиджака меткого стрелка мистера Тиккера, с маркой «Макнилл и сыновья», тоже был замечательным произведением техники.

5

Солнце начало подниматься над горизонтом и отбросило на платформу башни две длинные тени. Третья тень исчезла до восхода. Макнилл и Хаггер по-прежнему были вдвоём.

То, что было сэром Артуром Д. Форрингтоном, подняли и положили в длинный цинковый ящик. Крышку ящика плотно и тщательно запаяли. Через несколько дней ящик поместили в деревянный гроб и погрузили на специальный самолёт. Похороны должны были состояться в столице островной империи.

Безутешно рыдала в большом доме старушка в глубоком трауре: «Артур был так добр, так добр… Он был так добр, так здоров… Зачем он поехал туда?..»

Так же, как задержалась отправка гроба, с опозданием заговорила и печать. Помещая краткие некрологи (подробные некрологи должны были найти место в журналах), газеты сообщали о внезапной смерти учёного, происшедшей от несчастного случая во время осмотра им исторических достопримечательностей в долине Рейна.

Очень подробные описания обстоятельств печального события в разных газетах отличались только манерой изложения. Очевидно, печать пользовалась одним и тем же источником.

Прогрессивные газеты указывали, что за несколько дней до своей скоропостижной смерти Форрингтон подписал воззвание Комитета Защиты Мира. Реакционная печать поставила этот факт под сомнение.

Заокеанские газеты в кричащих на всю ширину страниц заголовках обвинили Комитет Защиты Мира островной империи в подлоге. Но вскоре перед лицом неопровержимых фактов газетам пришлось опровергать самих себя. Правда, эти опровержения были напечатаны на последних страницах мелким шрифтом.

Однако заслуги покойного сэра Артура Д. Форрингтона перед наукой не подлежали никакому сомнению. Похороны прошли с большой пышностью и с серьёзной торжественностью. Покойного провожали не только представители учёного мира острова, но и специально прибывшие с европейского и западного континентов делегации академий и научных обществ. Венки, венки, венки… Речи…

6

Утром на следующий день после вылета сына в Н-ск Фёдор Александрович был в Институте. В начале второй половины дня Фёдор Александрович, сидя и своём кабинете после телефонного разговора с Алексеем Фёдоровичем, взял в руки газету. На последней странице внизу пятого столбца было помещено следующее сообщение: