Энгельс – теоретик

Кедров Бонифатий Михайлович

«Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» – следующий после «Введения» шаг в разработке проблемы, указанной уже в самом названии этой работы. Концепция, конспективно сформулированная во второй части «Введения», получает здесь дальнейшее развитие и наиболее подробное изложение.

«Труд… первое основное условие всей человеческой жизни, и притом в такой степени, что мы в известном смысле должны сказать: труд создал самого человека».

Предками человека были человекообразные обезьяны третичного периода. Обусловленная их образом жизни дифференциация функций рук и ног постепенно обусловила для них прямохождение. «Этим был сделан решающий шаг для перехода от обезьяны к человеку… Решающий шаг был сделан, рука стала свободной». Свободной для труда, а труд, в свою очередь, развивал ее. «Рука, таким образом, является не только органом труда, она также и продукт его».

Обезьяноподобные

предки человека были общественными животными. Развитие труда вело к господству человека над природой и расширяло его кругозор. С другой стороны, оно способствовало сплочению членов общества. «Формировавшиеся люди пришли к тому, что у них появилась потребность что-то сказать друг другу». Так из процесса труда и вместе с трудом возник язык, членораздельная речь. «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг… Развитие мозга и подчиненных ему чувств, все более и более проясняющегося сознания, способности к абстракции и к умозаключению оказывало обратное воздействие на труд и на язык, давая обоим все новые и новые толчки к дальнейшему развитию».

«С появлением готового человека возник… новый элемент – общество». Прошли, вероятно, сотни тысяч лет, прежде чем из стада обезьян возникло человеческое общество. «И в чем же опять мы находим характерный признак человеческого общества, отличающий его от стада обезьян? В труде».

«Труд начинается с изготовления орудий». Наиболее древние орудия – это орудия охоты и рыболовства. Охота и рыболовство связаны с переходом к потреблению мяса, «а это знаменует собой новый важный шаг на пути к превращению в человека». «Употребление мясной пищи привело к двум новым достижениям, имеющим решающее значение: к пользованию огнем [314] и к приручению животных. Первое еще более сократило процесс пищеварения… второе обогатило запасы мясной пищи… Таким образом, оба эти достижения уже непосредственно стали новыми средствами эмансипации для человека».

314

Эта мысль о всемирно-историческом значении данного открытия, высказанная здесь впервые (1875 г.), была развита затем в «Анти-Дюринге» (1876 – 1877 гг.) и в главе «Диалектики природы» «Теплота» (1881 – 1882 гг.) (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 116 – 117, 429 – 430).

Труд становился все более разнообразным, совершенным, многосторонним. Вслед за земледелием и промышленностью появились, наконец, искусство и наука. Роль умственного труда возрастала. Продукты головы стали казаться чем-то господствующим над человеческим обществом. «Всю заслугу быстрого развития цивилизации стали приписывать голове, развитию и деятельности мозга. Люди привыкли объяснять свои действия из своего мышления, вместо того чтобы объяснять их из своих потребностей (которые при этом, конечно, отражаются в голове, осознаются), и этим путем с течением времени возникло… идеалистическое мировоззрение…».

Таким образом, возникновение идеализма Энгельс объясняет как результат преувеличения, гиперболизации, абсолютизации роли сознания, умственного труда, духовного производства – того, что составляет одно из главных отличий человека от животного. Но это отличие со временем усиливается, роль сознания в жизни общества возрастает. С переходом к подлинно человеческому, коммунистическому обществу в этом отношении неизбежно должен будет произойти существенный, качественный скачок. Как изменится при этом роль сознания, соотношение общественного сознания и общественного бытия? К такому вопросу неизбежно подводит логика всех рассуждений Энгельса на эту тему. Ответ на него он сам наметит, быть может, всего несколько недель спустя в подготовительных материалах к «Анти-Дюрингу».

«Чем более люди отдаляются от животных, – продолжает Энгельс, – тем более их воздействие на природу принимает характер преднамеренных, планомерных действий, направленных на достижение определенных, заранее известных целей». Способность к преднамеренным, сознательным, планомерным действиям существует в зародыше и у животных. «Но все планомерные действия всех животных не сумели наложить на природу печать их воли. Это мог сделать только человек. Коротко говоря, животное только пользуется внешней природой и производит в ней изменения просто в силу своего присутствия; человек же вносимыми им изменениями заставляет ее служить своим целям, господствует над ней. И это является последним существенным отличием человека от остальных животных, и этим отличием человек опять-таки обязан труду».

«Не будем, однако, слишком обольщаться нашими победами над природой… Каждая из этих побед имеет, правда, в первую очередь те последствия, на которые мы рассчитывали, но во вторую и третью очередь совсем другие, непредвиденные

последствия, которые очень часто уничтожают значение первых… На каждом шагу факты напоминают нам о том, что мы отнюдь не властвуем над природой так, как завоеватель властвует над чужим народом, не властвуем над ней так, как кто-либо находящийся вне природы, – что мы, наоборот, нашей плотью, кровью и мозгом принадлежим ей и находимся внутри ее, что все наше господство над ней состоит в том, что мы, в отличие от всех других существ, умеем познавать ее законы и правильно их применять [315] . И мы, в самом деле, с каждым днем научаемся все более правильно понимать ее законы и познавать как более близкие, так и более отдаленные последствия нашего активного вмешательства в ее естественный ход… Но если уже потребовались тысячелетия для того, чтобы мы научились в известной мере учитывать заранее более отдаленные естественные последствия наших, направленных на производство, действий, то еще гораздо труднее давалась эта наука в отношении более отдаленных общественных последствий этих действий… Но и в этой области мы, путем долгого, часто жестокого опыта и путем сопоставления и анализа исторического материала, постепенно научаемся уяснять себе косвенные, более отдаленные общественные последствия нашей производственной деятельности, а тем самым мы получаем возможность подчинить нашему господству и регулированию также и эти последствия. Однако для того, чтобы осуществить это регулирование, требуется нечто большее, чем простое познание. Для этого требуется полный переворот в нашем существующем до сего времени способе производства и вместе с ним во всем нашем теперешнем общественном строе» [316] .

315

Здесь Энгельс, в сущности, касается вопроса о соотношении свободы и необходимости, классическое решение которого он дал затем в «Анти-Дюринге».

316

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 486 – 497.

Так выводом о неизбежности коммунистического преобразования общества завершается и это историко-материалистическое исследование.

Работу Энгельса отличает глубокий диалектизм. Объект своего исследования – становление человека – он рассматривает именно как процесс, проходящий в своем развитии через целый ряд фаз. Характерно в этом отношении, например, различение «формировавшегося человека» и «готового человека» [317] . Энгельс всесторонне исследует взаимодействие различных факторов, последовательно возникающих по мере развития данного процесса.

317

См. там же, стр. 489, 492 и 490.

Основой всего исследования является одно из положений материалистического понимания истории, выработанное еще в «Немецкой идеологии», – положение об определяющей роли материального производства в жизни человеческого общества и о вытекающем отсюда специфическом отличии человека от животного.

Специфическое отличие человеческого общества было определено в «Немецкой идеологии» следующим образом. Сначала Маркс и Энгельс написали: «Первый исторический акт этих индивидов, благодаря которому они отличаются от животных, состоит не в том, что они мыслят, а в том, что они начинают производить необходимые им жизненные средства». Затем они зачеркнули эту фразу, и несколько дальше в тексте появилась окончательная формулировка: «Людей можно отличать от животных по сознанию, по религии – вообще по чему угодно. Сами они начинают отличать себя от животных, как только начинают производить необходимые им жизненные средства – шаг, который обусловлен их телесной организацией» [318] .

318

К. Маркс и Ф. Энгельс. Фейербах…, стр. 23.

И в той, и в другой формулировке специфическое отличие человека определяется одинаково, это – производство. Что же касается такого признака, как мышление, сознание, то тут между обеими формулировками можно отметить известное различие. Первоначальную формулировку можно понять так, что мышление вообще не является специфическим признаком человека. Окончательная же формулировка является более гибкой: человека можно отличать по сознанию, но его главное, определяющее отличие заключается в производстве.