Энгельс – теоретик
Шрифт:
В необходимости дальнейшего углубления этой общей периодизации убеждались и сами основоположники марксизма. В 1859 г. Маркс наряду с покоящимся на рабстве античным способом производства отметил особый тип производственных отношений – азиатский способ производства, господство которого составило целую эпоху в экономической истории человечества, наступившую после первобытных времен. В представлении Маркса, как это явствует из его работы «Критика политической экономии» (главная часть экономических рукописей 1857 – 1859 гг.), это была первая форма антагонистических отношений, выражавшихся в подчинении деспотической правящей верхушке, которая сосредоточила в своих руках управление ирригационными работами, полупервобытных, патриархально замкнутых сельских общин [450] . Об обособлении общественных функций как пути образования господствующей верхушки, возвысившейся над совокупностью прежде независимых общин, писал Энгельс в «Анти-Дюринге». Он усматривал в этом важный исторический процесс, который происходил наряду с возникновением рабства, а в странах орошаемого земледелия, возможно, и раньше его. На основе этого процесса сложились общественные отношения, отмечал он, характерные, в частности, для восточных деспотий [451] .
450
См. К.
451
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 20, стр. 184 – 185.
Историческая эволюция многих народов, полагал Энгельс, происходила по ряду причин отнюдь не в строгом соответствии с общей периодизацией всемирной истории. Некоторые из них, в частности, по существу не знали рабовладельческой стадии развития. Так, отмечая наличие рабства у кельтов древней Ирландии, Энгельс своими исследованиями установил, что оно не оказало у них заметного влияния на общественный строй [452] . Про древних германцев он писал, что они не довели зависимости «до вполне развитого рабства: ни до античной формы рабского труда, ни до восточного домашнего рабства» [453] . Таким образом, значительная часть человечества перешла, как это было ясно Энгельсу, от первобытнообщинного строя к феодализму, минуя если не рабство как общественный институт, то во всяком случае рабовладельческую формацию. Энгельс, как и Маркс, допускал возможность некапиталистического пути развития для ряда народов при условии победы социализма в передовых странах.
452
См. «Архив Маркса и Энгельса», т. X, стр. 103, а также «Средние века», вып. XIX. М., 1961, стр. 25.
453
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 155.
Общественное развитие разных народов совершалось далеко не одинаковыми темпами. В 1853 г., обмениваясь письмами по поводу особенности истории стран Азии, Маркс и Энгельс отмечали застойный и замедленный характер, который приобрели здесь в определенное время социальные процессы по сравнению со странами Европы [454] . Различали Маркс и Энгельс в истории и переходные эпохи, эпохи смены одной формации другой, когда в общественной структуре тех или иных народов сохранялись формы прежнего строя в виде устойчивых пережитков, но в то же время уже нарождались и новые. Нередки были примеры причудливого сочетания и переплетения разных общественно-экономических укладов, сосуществовавших в рамках той или иной социальной структуры.
454
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 28, стр. 214 – 216, 221 – 223.
Одним словом, общую периодизацию всемирной истории Маркс и Энгельс рассматривали как руководящую нить для исследования, а не как некую «универсальную отмычку» к решению вопроса об исторических путях разных народов. Они вполне сознавали необходимость уточнения на основе конкретных исследований выработанной ими общей модели развития человечества. Так, уже было сказано, что они сами выдвинули положение об азиатском способе производства в порядке конкретизации процесса смены общественных формаций. Но главное заключалось даже не в этом. В целом, эта общая модель, независимо от возможных усовершенствований, оказалась с самого начала глубоко верна в основных своих чертах. Она отражала реальный процесс развития общества. Основная задача состояла в ее правильном использовании, в недопущении упрощенного подхода к ней, ее абсолютизации, догматического ее истолкования в ущерб изучению конкретных особенностей исторического процесса. В своих исторических исследованиях Маркс и Энгельс показали образцы гибкого, творческого применения общих методологических предпосылок, вытекающих из этой периодизации исторического процесса, вскрывая с их помощью и общие закономерности общественного развития и его специфические особенности у разных народов.
Разработка истории первобытного общества
Исключительные заслуги принадлежат Энгельсу как историку в области исследования истории первобытного общества. Следует при этом отметить вполне самостоятельный характер самого пути формирования взглядов Маркса и Энгельса на первобытную стадию истории человечества. Разумеется, эти взгляды складывались не в отрыве от общего прогресса науки в этой области. Маркс и Энгельс опирались на важнейшие открытия, сделанные археологами, геологами, этнографами, антропологами и другими учеными. Они в полной мере оценили значение трудов Буше де Перта, Ч. Лайеля (в частности, его книги «Геологические доказательства древности человека», вышедшей в 1863 г.), Ч. Дарвина («Происхождение видов», 1859, «Происхождение человека», 1871 г.), Г. Маурера, И.Я. Бахофена («Материнское право», 1861 г.), Л.Г. Моргана («Древнее общество», 1877 г.), М.М. Ковалевского и др. [455] На основе конкретного фактического материала, приведенного этими учеными, а также сделанных ими многих выводов воззрения Энгельса на первобытный строй приобрели ту зрелую форму, в которой они излагаются в его классическом труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства». Однако на формирование и развитие этих воззрений влияли и собственные исследования Энгельсом древних обычаев и общественных институтов разных народов, в частности, кельтов Ирландии и Уэльса, древних германцев и т.д.
455
См. В.Т. Илларионов. Введение в историографию древнейшей истории. Горький, 1960.
Еще до появления работы Моргана у Маркса и Энгельса складывались представления об общественном устройстве первобытных народов, до некоторой степени предвосхитившие
Для уяснения структуры первобытного общества важную роль сыграло изучение Марксом и Энгельсом азиатской, в частности, индийской общины в 50-е годы. Мнение о принципиальном различии между семейными отношениями в первобытную эпоху и последующей моногамной, индивидуальной семьей у Маркса определилось уже в 1859 году. Энгельс высказался в этом же духе в 1870 г., еще до выхода в свет книги Моргана и, по-видимому, до знакомства с книгой Бахофена. Он писал в рукописи по истории Ирландии, что существовавшие у ирландских кельтов формы брака, допускавшие гораздо большую свободу половых отношений, чем при индивидуальной семье, «имели место у всех диких народов» [456] . Наличие полигамии у древних кельтов Энгельс констатировал в своих выписках из сборника древних ирландских законов «Шенхус Мор» [457] . Как из этих выписок, так и из других подготовительных материалов Энгельса по истории Ирландии видно, что самое серьезное внимание его привлекали многочисленные свидетельства в источниках о той крупной роли, которую играли в общественном строе ирландцев родовые и клановые отношения, общинные обычаи, общинное владение землей. Изучение ирландской истории помогло Энгельсу самостоятельно разобраться в некоторых первостепенных проблемах, связанных с пониманием места родовой организации в жизни первобытных народов и подготовиться к глубокому, а в ряде случаев и к критическому восприятию книги Моргана.
456
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 16, стр. 512.
457
См. ЦПА ИМЛ, ф. 1, оп. 1, ед. хр. 2645.
Важной вехой в развитии взглядов Энгельса на первобытное общество явились его занятия историей древних германцев в начале 80-х годов. Результаты этих исследований еще более укрепили Энгельса в тех выводах, которые были сделаны им независимо от Моргана и потом уточнены и конкретизированы на основании материалов его книги. Да и самый выход в свет моргановского «Древнего общества» не стал для Энгельса пределом в его дальнейших занятиях первобытной историей. Он продолжал изучать новую литературу, работы об австралийцах Файсона и Хауитта, труды Вестермарка, Жиро-Тёлона, Летурно, Банкрофта, Ковалевского и других ученых. На основании нового материала он внес по сравнению с данными Моргана значительные уточнения в 4-е издание «Происхождения семьи, частной собственности и государства» [458] .
458
О развитии взглядов Маркса и Энгельса на первобытное общество см.: В.И. Равдоникас. Маркс – Энгельс об основных проблемах истории доклассового общества, в кн. «Карл Маркс и проблемы истории докапиталистических формаций». М. – Л., 1934; «Вопросы истории доклассового общества». М., 1936; Н.Б. Тер-Акопян. К. Маркс и Ф. Энгельс о характере первичной общественной формации, в сб. «Проблемы истории докапиталистических обществ», кн. 1, М., 1968.
Энгельс поддержал концепцию выдающегося американского этнографа как ученый, стоящий на самых передовых позициях в науке. Такой ученый всегда глубже других воспринимает наиболее прогрессивные явления в любой отрасли науки. Идеи Моргана оказались к тому же весьма близки к собственным взглядам Маркса и Энгельса. Критическое усвоение положений труда Моргана позволило конкретизировать и развить дальше эти взгляды, оплодотворить и общую материалистическую теорию исторического процесса. Научные заслуги Моргана, признанные Энгельсом, поэтому отнюдь не умаляют его собственного вклада в разработку первобытной истории. Интерпретация Энгельсом взглядов Моргана в свете исторического материализма и собственных результатов изучения истории, прежде всего на кельтских и германских материалах, – отнюдь не популяризация содержания книги Моргана, а некий качественно более высокий синтез достижений передовой этнографической науки и марксистского понимания исторического процесса, его отдельных стадий.
О самостоятельной роли Энгельса в разработке первобытной истории говорит и тот факт, что еще до появления книги Моргана им была поставлена на научные рельсы сама проблема происхождения первобытного общества. В 1876 г. он написал статью «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». К сожалению, она не увидела света при жизни автора, но после ее публикации в 1896 г. на многие годы вперед определила основные пути развития научного антропогенеза и социогенеза. Великой заслугой Энгельса является то, что он доказал преобразующее влияние трудовых процессов на формирование самого физического типа человека. Буржуазные современники Энгельса – представители позитивистской историографии, социал-дарвинизма и т.д., – как правило, сводили это формирование либо к действию меняющейся географической среды (Бокль, Реклю и др.), либо к чисто биологическим процессам (Спенсер, Фогт и т.д.). Свою теорию Энгельс выдвинул в противовес социал-дарвинистам и вульгарным материалистам. При этом он отнюдь не игнорировал влияния природного фактора – географической среды, естественного отбора и т.д. Биологические процессы играли, по его мнению, крупную роль не только в период становления человеческого общества, но и на ранних ступенях его развития. В предисловии к «Происхождению семьи, частной собственности и государства» он прямо писал о зависимости общественного строя не только от уровня производства материальных благ, но и от производства самого человека и соответствующих форм семьи. Это влияние естественных связей, уз кровного родства становится второстепенным, подчиненным фактором только при более высоком развитии производительных сил, в условиях перехода к классовому обществу [459] .
459
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 26. Нет необходимости упоминать о тех необоснованных упреках в отходе от исторического материализма, которые в сравнительно недавнем прошлом бросались в адрес Энгельса в связи с этим высказыванием. Ложность подобных обвинений в свое время показал еще В.И. Ленин (см. В.И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 1, стр. 146 – 150).