Энгельс – теоретик
Шрифт:
«Каков бы ни был ход истории, – резюмирует Энгельс, – люди делают ее так: каждый преследует свои собственные, сознательно поставленные цели, а общий итог этого множества действующих по различным направлениям стремлений и их разнообразных воздействий на внешний мир – это именно и есть история» [401] .
Мысль Энгельса ясна: характер развития природы и характер развития общества отождествлять нельзя, поскольку люди, составляющие общество, действуют сознательно; однако до сих пор то и другое развитие протекало аналогично [402] , поскольку общество в целом действовало стихийно. Здесь Энгельс не касается вопроса об изменении соотношения стихийности и сознательности в прежнем и в предстоящем развитии общества, но, как мы знаем, такой вопрос был поставлен им за 10 лет до этого. Через несколько лет он снова вернется к нему: «Природе, – писал Энгельс Ламплу 11 апреля 1893 г., – потребовались миллионы лет для того, чтобы породить существа, одаренные сознанием, а теперь этим сознательным существам требуются тысячелетия, чтобы организовать совместную деятельность сознательно: сознавая не только свои поступки как индивидов, но и свои действия как массы, действуя совместно и добиваясь сообща заранее поставленной
401
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 305 – 306.
402
Энгельс говорит: «совершенно аналогично» (см. там же, стр. 306). Но когда впоследствии вульгаризаторы попытались интерпретировать марксистскую концепцию в духе «экономического материализма», он высмеял повторяемое ими «абсурдное утверждение метафизика Дюринга, будто у Маркса история делается совершенно автоматически, без всякого участия (делающих ее, однако) людей и будто экономические отношения (которые, однако, сами создаются людьми!) играют этими людьми словно простыми шахматными фигурами» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 22, стр. 89).
403
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 39, стр. 55 – 56.
Энгельс очень четко формулирует здесь качественно новый момент в общественном сознании коммунистического общества: сознательный характер действий не только индивидов, но всего общества в целом. Но даже в отношении прошлой истории он отнюдь не отрицает роли сознательной деятельности людей: ее необходимо учитывать при историческом исследовании «особенно отдельных эпох и событий». Он лишь констатирует, что во всей прошлой истории «в большинстве случаев» результаты сознательной деятельности людей были совершенно иными и даже прямо противоположными, чем те цели, к достижению которых люди стремились.
Как последовательный материалист Энгельс ставит вопрос: какие движущие силы скрываются за сознательными стремлениями людей, каковы те исторические причины, те объективные движущие силы, которые принимают форму сознательных побуждений. И он показывает, что подлинной причиной исторической деятельности людей являются их материальные интересы и, в конечном счете, материальные условия жизни общества.
Но прослеживая в деталях зависимость всех общественных явлений от материальных условий, соотношение базиса и надстройки, экономики и политики, классовой структуры общества и производных областей государства, права, философии, религии, – Энгельс подчеркивает и относительную самостоятельность всех производных явлений. Это относится и к государству, и к праву, и ко всей идеологической надстройке в целом, и к философии, и к религии: «Общество создает себе орган для защиты своих общих интересов от внутренних и внешних нападений. Этот орган есть государственная власть. Едва возникнув, он приобретает самостоятельность по отношению к обществу и тем более успевает в этом, чем более он становится органом одного определенного класса и чем более явно он осуществляет господство этого класса… Раз возникнув, всякая идеология развивается в связи со всей совокупностью существующих представлений, подвергая их дальнейшей переработке… Раз возникнув, религия всегда сохраняет известный запас представлений, унаследованный от прежних времен, так как во всех вообще областях идеологии традиция является великой консервативной силой. Но изменения, происходящие в этом запасе представлений, определяются классовыми, следовательно, экономическими отношениями людей, делающих эти изменения» [404] . Так мысль, развитая в «Анти-Дюринге» применительно к истории социалистических идей, получает здесь обобщенное выражение.
404
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 311 – 316.
В заключительной части своего очерка Энгельс высказывает мысль об изменении предмета философии, которое включает в себя и замену всякой философии истории – материалистическим пониманием истории [405] . Эту мысль он развивал и вместе с Марксом в «Немецкой идеологии», и в «Диалектике природы», и в «Анти-Дюринге».
Завершающий этап в разработке новых идей наиболее ярко представляют так называемые «письма об историческом материализме» – цикл из пяти писем Энгельса 90-х гг., никак не связанных между собой внешним образом, но тесно связанных единством их теоретического содержания. В известной мере к ним относится и хронологически первое письмо, адресованное П. Эрнсту. Вот эти письма:
405
См. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 316.
1) Паулю Эрнсту, 5 июня 1890 г.
2) Конраду Шмидту, 5 августа 1890 г.
3) Йозефу Блоху, 21 сентября 1890 г.
4) Конраду Шмидту, 27 октября 1890 г.
5) Францу Мерингу, 14 июля 1893 г.
6) В. Боргиусу, 25 января 1894 г. [406] .
Как видим, первые четыре письма компактно укладываются в небольшой период: июнь – октябрь 1890 года. Дело в том, что именно к этому времени выявилась тенденция вульгаризировать материалистическое понимание истории, свести его к так называемому «экономическому материализму». В этом плане основная идея писем Энгельса – это мысль об активной роли надстройки, об ее обратном воздействии на базис. В конечном счете она сводится к диалектико– материалистическому пониманию истории. Так что в более широком плане Энгельс выступает против попыток вульгаризаторов превратить марксистскую концепцию в метафизико-материалистическое понимание истории.
406
До второго русского издания Сочинений К. Маркса и Ф. Энгельса это письмо было ошибочно известно как письмо Штаркенбургу.
Не случайно, что в эти годы Энгельс упорно повторяет тезис: «марксизм не догма,
А позднее, 11 марта 1895 г. Энгельс пишет Зомбарту (письмо опубликовано в 1961 г.): «Все миропонимание Маркса – это не доктрина, а метод. Оно дает не готовые догмы, а отправные пункты для дальнейшего исследования и метод для этого исследования» [407] .
Таким образом, опираясь на диалектику, Энгельс подвергает критике и попытки одностороннего понимания марксистской концепции, и попытки ее догматизировать.
Теория, созданная Марксом и Энгельсом, достигла уже своего полного развития. Новой исторической задачей стало овладение ею и правильное применение ее к самым различным областям теории и практики – уже со стороны последователей основоположников марксизма.
407
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 37, стр. 351, 371; т. 39, стр. 352; ср. т. 22. стр. 86.
Но далеко не все, считавшие себя марксистами, были способны действительно усвоить и правильно, творчески применять новое мировоззрение. «У материалистического понимания истории имеется теперь множество таких друзей, – писал Энгельс Шмидту, – для которых оно служит предлогом, чтобы не изучать историю… У многих немцев из молодого поколения фразы об историческом материализме [408] (ведь можно все превратить в фразу) служат только для того, чтобы как можно скорее систематизировать и привести в порядок свои собственные, относительно весьма скудные исторические познания… и затем возомнить себя великими» [409] .
408
Здесь, 5 августа 1890 г., у Энгельса впервые появляется этот новый термин – «исторический материализм». Он встречается затем в письмах Й. Блоху 21 сентября и К. Шмидту 27 октября 1890 г., во введении к английскому изданию «Развития социализма от утопии к науке», датированном 20 апреля 1892 г. (немецкий перевод его был напечатан в журнале «Neue Zeit» под заглавием «Об историческом материализме»), и в письмах В.Я. Шмуйлову 7 февраля и Ф. Мерингу 14 июля 1893 г. (см. К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 37, стр. 371, 396, 416; т. 22, стр. 299, 305 – 306; т. 39, стр. 22, 82).
409
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 37, стр. 370 – 371.
И Энгельс указывал на необходимость творческого применения материалистической концепции путем переработки всего исторического материала, опираясь на эту концепцию как на метод исследования: «Всю историю надо изучать заново, надо исследовать в деталях условия существования различных общественных формаций, прежде чем пытаться вывести из них соответствующие им политические, частноправовые, эстетические, философские, религиозные и т.п. воззрения» [410] . Его собственные конкретные исторические исследования, как и соответствующие работы Маркса, дали непреходящие образцы подлинно творческого применения выработанной ими общей исторической концепции.
410
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 37, стр. 371, ср. также стр. 243.
Важнейший тезис писем Энгельса – мысль об обратном воздействии производных явлений общественной жизни. «Хотя материальные условия существования являются primum agens [первопричиной], это не исключает того, что идеологические области оказывают в свою очередь обратное, но вторичное воздействие на эти материальные условия» [411] .
Эта мысль эквивалентна утверждению, что в историческом процессе имеет место взаимодействие определяющих и производных факторов и что материальные факторы лишь в конечном счете, а не прямо и непосредственно, определяют все другие стороны человеческой деятельности. «Согласно материалистическому пониманию истории в историческом процессе определяющим моментом в конечном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение в том смысле, что экономический момент является будто единственно определяющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу. Экономическое положение – это базис, но на ход исторической борьбы также оказывают влияние и во многих случаях определяют преимущественно форму ее различные моменты надстройки: политические формы классовой борьбы и ее результаты – государственный строй, установленный победившим классом после выигранного сражения, и т.п., правовые формы и даже отражение всех этих действительных битв в мозгу участников, политические, юридические, философские теории, религиозные воззрения и их дальнейшее развитие в систему догм. Существует взаимодействие всех этих моментов, в котором экономическое движение как необходимое в конечном счете прокладывает себе дорогу сквозь бесконечное множество случайностей… В противном случае применять теорию к любому историческому периоду было бы легче, чем решать простое уравнение первой степени» [412] .
411
Там же, стр. 370.
412
К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 37, стр. 394 – 395.