Энола Холмс и Леди с Лампой

Спрингер Нэнси

— Одеты они были как жентельмены, а то я б их и не впустила, — сообщила она.

— Сколько их было? — спросила я, ставя чайник на плиту и оглядываясь в поисках хоть одной уцелевшей чашки. Если бы Флорри выпила чаю, она бы, вероятно, немного успокоилась и смогла более последовательно изложить все события.

— Два здоровяка, бородатых таких.

— Как они выглядели?

— Ну бороды у них были прям как у анархистов.

Вероятно, накладные. Я терпеливо продолжила расспросы:

— А кроме того? Какого цвета волосы?

Этого

она не помнила.

— А рост?

Точно она сказать не могла. Ей они показались огромными.

— Сколько им примерно лет?

Один выглядел моложе другого, но не так чтобы сильно. И так далее. Бедная девочка ничего не соображала после пережитой травмы.

Я вполне ее понимала. Судя по всему, в дверь постучали двое бородатых незнакомцев, вежливо спросили, здесь ли живет миссис Таппер, а когда их впустили, резко сменили пластинку и стали требовать послание для Птицы.

— Что-что?

— Они все повторяли, мол, давайте што у вас есть для Птицы.

— Может, некоего мистера Титца?

— Нет-нет, просто «Птицы», так они сказали. Ревели ей прямо в рупор: «Мы знаем, што вы шпионили для Птицы!»

Загадочное письмо с угрозой, адресованное «почтовой голубке с птичьими мозгами», требовало от миссис Таппер доставить некое послание — возможно, она была птицей, обязанной отчитываться перед Птицей?

Звучало это нелепо, но все же перед глазами начинала вырисовываться картина. Если бы не эта деталь, мне сложно было бы поверить в сбивчивый рассказ служанки.

— Они все кричали: «Што у вас есть для Птицы?!» Она им твердила, што нечего ей сказать, а потом они ее стукнули...

Мерзавцы! Бедную старую миссис Таппер!

— ...и меня поколотили за то, што я вмешалась...

Флорри пыталась ее защитить?! Я немедленно оттаяла к доброй служанке.

— ...связали и пошли искать.

— Что искать?

— Не знаю, мисс, и миссис Таппер не знала. Она, бедняжка, так перепугалась, что аж заплакала.

— Звери, — пробормотала я себе под нос и поставила перед ней чашку с чаем.

— Да, мисс. Спасибо, мисс.

— Он без сахара, к сожалению. Сахар весь рассыпали, — объяснила я и принялась мерить шагами комнату. — Так эти подлецы нашли что искали?

Флорри отпила чаю и после небольшой паузы ответила:

— Откуда ж мне энто знать, мисс Месхол?

Чтоб ее черти съели! Мне тут же захотелось отобрать у нее чашку. Пускай ее привязали к стулу и посадили спиной к двери, чтобы она ничего не видела — но слышать-то она могла! Я взяла себя в руки и вежливо задала ей еще несколько вопросов. Наконец мне удалось выяснить, что один из злодеев сказал «возьмем старуху с собой, пусть он сам ее спросит».

Кто же этот «он», хотелось бы знать.

Очевидно, бандиты не отыскали «послание для Птицы».

Дьявол, кем же были они сами?

Знала ли Флорри еще что-нибудь полезное?

Я присела рядом, чтобы не нависать над бедняжкой, и заново обо всем ее расспросила. К сожалению, больше ничего не удалось добиться, кроме одной новой

детали — у старшего похитителя не хватало нескольких зубов. Из этого я заключила, что он происходит из низших слоев. Когда Флорри — какое дурацкое, но при этом удивительно популярное имя, оно встречалось мне повсюду! — снова ударилась в слезы, я поняла, что допрос пора заканчивать.

— Хорошо, спасибо, Флорри. — Я протянула ей шиллинг. — Беги домой, расскажи обо всем матери. Пусть она поделится новостями с остальными. — Мама Флорри, местная прачка и уроженка Ирландии, славилась у нас в районе своим длинным языком и так или иначе распустила бы слухи по всему Ист-Энду. Я показала служанке фунтовую банкноту, намекая на будущее вознаграждение. — И пусть спросит, не видел ли кто, куда эти двое увезли миссис Таппер, и скажет, чтобы пришли ко мне и доложили, если им хоть что- то известно.

Флорри всхлипнула, кивнула и выбежала из пансиона.

Глава третья

Вскоре после того как ушла флорри, я тоже отправилась на улицу, не сняв полосатого платья из поплина с рюшами, дурацкой шляпки, стеклянных зеленых клипсов и накладных кудрей: мисс Месхол на этой улице уже хорошо знали и не отказались бы с ней посплетничать, а я надеялась отыскать свидетелей возмутительного похищения.

Нашлось их целое множество, поскольку на эту узкую, вымощенную камнем улочку резко заезжали конные экипажи, а незваные гости миссис Таппер прибыли именно на этом виде транспорта. Разумеется, многие слоняющиеся по району бездельники его заметили.

«Слепой» попрошайка на углу по секрету мне сообщил, что какие-то чужаки приехали на блестящей двухместной карете черного цвета, запряженной гнедой лошадью и с тучным краснолицым кучером.

Торговец свечами сказал, что видел фаэтон с открытым верхом, гербом на двери, тощим непримечательным кучером и вороной кобылой — «прямо как на похоронах».

Его жена подтвердила, что на двери был изображен белый олень или единорог, но также добавила, что приезжало ландо, а не фаэтон, лошадь ей запомнилась гнедая, а кучер был крепкий, приземистый, с выдающимся подбородком.

Зеленщик описал черную двухместную карету с ярко-желтыми колесами и без герба, рыжую лошадь и высокого щекастого кучера с красным носом, очевидно пьяницу и, скорее всего, ирландца.

Продавец пудингов сказал, что перед домом миссис Таппер остановился захудалый серый экипаж с мускулистой темной кобылой, больше подходящей «для работы в поле», и кучером со сросшимися бровями, «густыми как щетка» и нависающими над носом подобно крыше.

«Ночная бабочка» с нашей улицы, которая не упускала возможности побыть и «дневною бабочкой», призналась, что обращалась к кучеру, пока он ждал своих пассажиров у дома миссис Таппер, и получила грубый отказ. Выглядел он обыкновенно — два глаза, рот, посередине нос. Сама карета была черная, с блестящими красными колесами, без герба и с чалой лошадью.