Энола Холмс и Леди с Лампой
Шрифт:
Маленькие бродяжки говорили кто что. Лошадь — черная, бурая, рыжая; экипаж — четырехколесный, ландо, фаэтон; кучер — низкий, высокий, толстый, тощий, старый, молодой. Сошлись они лишь в одном: кучер этот был ужасным скупцом и вместо того, чтобы бросить им монетку-другую, пригрозил кнутом.
Что касается пассажиров кеба/фаэтона/кареты/ландо, то есть похитителей миссис Таппер, никто не видел, как они вошли в дом. Никто — повторяю, никто — не видел и того, как они вышли, как загрузили миссис Таппер в салон экипажа и куда поехали. Судя по всему, местных интересовало только эффектное появление,
Чуть не крича от отчаяния и разочарования, я вернулась в пансион — ждать новостей от Флорри и ее матери или письма от похитителей.
Время ужина давно прошло, однако мне было не до еды. Я даже не могла спокойно сидеть и ждать и вместо этого ходила взад-вперед по комнате на первом этаже, пиная осколки посуды, мешающие мне пройти, и размышляла. Два здоровяка, требующих послание. «Мы знаем, што вы шпионили для Птицы!» Миссис Таппер — шпионила?! Немыслимо!
Кто же, разрази его гром, такой этот «Птица»?!
Что за сообщение она якобы должна ему передать? Мое представление о происходящем казалось таким же размытым, как тусклое пламя свечи в полумраке ночи, медленно опускающейся на город.
Во что ввязалась бедная миссис Таппер? Невозможно, чтобы она намеренно скрывала какую-то информацию от двух бандитов угрожающего вида. Несмотря на все ее приключения на Крымском полуострове, она не похожа на человека со склонностью к излишнему героизму. Если бы моя милая хозяйка знала, чего от нее хотят эти негодяи, непременно бы все им рассказала.
Так или иначе, они не нашли того, что искали: иначе зачем забрали миссис Таппер с собой? Они не сомневались, что она знает, где находится нужное им послание, и надеялись, что их главарь или наниматель — таинственный Аноним или «Птица» — сможет ее разговорить и выманить...
...что? Что выманить?
Бандиты перевернули ее пансион вверх дном, вероятно в поисках некоего предмета.
И, похоже, не нашли его.
А миссис Таппер, очевидно, даже не знает, что это.
Однако... Возможно ли, что загадочный предмет и правда где-то в доме?
Когда я была еще маленькой, то есть меньше года назад, до внезапного исчезновения мамы — хотя казалось, прошла целая вечность между сладкими деньками на природе и жизнью в сером туманном Лондоне, — когда в тринадцать вела себя как в десять, а не в четырнадцать как благопристойная работающая леди двадцати с лишним лет, я часто убегала в лес в родном Фернделл-парке и искала там разные «сокровища», залезая на деревья и заглядывая в щели между камнями. У меня накопилась целая уйма всего: перья соек, желтые полосатые ракушки улиток, гранатовая сережка, яйца ржанки, позеленевшие от времени пенни, необычные камешки, про которые я думала, что в них скрываются драгоценные минералы. И похоже, мое стремление искать ценности в неожиданных местах никуда не делось. Оно стало моим призванием.
Поэтому к обыску пансиона миссис Таппер я приступила не только с порожденной волнением энергией, но и с острым любопытством человека, привыкшего во все совать свой нос, и глаз у меня был наметан подмечать
Незваные гости миссис Таппер устроили в бедном пансионе ужасный беспорядок, а я выбрала иной подход — стала раскладывать все по местам. Возмутительным образом нарушая порядки бережливой хозяйки, я принялась зажигать все свечи и масляные лампы подряд. Дюйм за дюймом я прочесывала помещение, постепенно приводя его в более или менее приглядный вид.
Разбитую посуду, к сожалению, было уже не спасти, поэтому я подмела осколки и выбросила их в мусорное ведро.
Два фарфоровых спаниеля, стоявшие на каминной полке, тоже оказались расколоты. Я внимательно их изучила, но внутри статуэток ничего не нашлось.
Содержимое шкатулки воспоминаний было разбросано по полу. Я все подобрала и осмотрела: свидетельство о крещении — такое старое, что края у листа уже осыпались; не менее древние коричневатые фотопортреты, вероятно родных миссис Таппер; фотография выпуска сестер надежды из школы для бедных в Хойзингтоне, на которой среди других стоявших по струнке детей я быстро нашла свою хозяйку — для девочки, окончившей школу для бедных, она добилась больших успехов в жизни; снимок со свадьбы, который я уже видела; пожелтевший свадебный сертификат; купчая на дом и так далее. Из всех этих бумаг я вынесла только одно: миссис Таппер звали Дина.
Несмотря на поздний час, я и не думала о сне и упорно продолжала поиски. Прибравшись в основном помещении первого этажа, служащем одновременно и кухней, и столовой, и гостиной, и не обнаружив ровным счетом ничего интересного, я заставила себя съесть ломоть хлеба, чтобы слабость и голод не мешали расследованию. А потом, на ходу жуя сухую корку, поднялась на второй этаж.
Первым делом я заглянула в свою комнату и поспешно избавилась от сковывающего меня корсета, подкладок на грудь и бедра и других атрибутов мисс Месхол. Сбросив ее пышную светловолосую личину, я испытала огромное чувство облегчения. В одних чулках и халате, без парика на тонких волосах, снова худая и бледная, я отправилась в спальню миссис Таппер.
Комод стоял пустой — из него вынули все ящики. Держа в руке свечку, я внимательно осмотрела каждый из них на предмет второго дна, где могли скрываться важные бумаги или корреспонденция. Я даже отодвинула комод от стены, чтобы изучить его со всех сторон, и проверила, нет ли в нем тайных отсеков. Безуспешно. Вернув ящики на место, я тяжело вздохнула и принялась подбирать с пола одежду. Когда я складывала старомодные панталоны бедной милой миссис Таппер, у меня потекли слезы. Чужие люди ворвались в ее комнату, трогали своими грязными руками ее нижнее белье! Это же кошмар.
Все еще всхлипывая, я осмотрела пустой гардероб и начала убирать в него мятую одежду, бережно вешая все на вешалки. Разглаживая аккуратно залатанные муслиновые блузки и шерстяные юбки, обычно составлявшие ее повседневный наряд, я размышляла о том, что добрая миссис Таппер человек порядочный, а похитители, наверняка застав ее в блузке, юбке, фартуке и чепце с рюшами, разумеется, не дали бедняжке возможности переодеться. Миссис Таппер ни за что не вышла бы по доброй воле на улицу, не сменив фартук на накрахмаленный белый передник, а чепец на капор!