Энриет. Логос 1
Шрифт:
Я посмотрел на старосту, который в этом время рассматривал меня. За Кронусом по левую руку стоял его сыночек Аудэр, а по правую руку — та самая девушка. Дочка, стало быть? Лик ее был испуган, и она виноватыми глазами смотрела на меня. Наши взгляды встретились, и она тут же отвела свой взор.
И все же мне не понятно, почему она ничего не рассказывает. Она не кажется стервой или мразью. Хотя, как правило, все прекрасные девушки не очень милы душою.
Я оглядел толпу и на всякий случай убедился, что ни дворфийки, ни моего краснокожего друга нет. Мне бы не хотелось, чтобы орк
А священник тут есть? А религия? А грехи отпустить? А слово последнее? Я не знаю, сигаретку закурить?
Над домами я не увидел высоких колоколен, или башен, напоминающих известные мне со старого мира религиозные учреждения. Однако, они в любом случае должны быть. Или магия тут все подмяла, и никакой веры нет? Не верю в это.
— Как твое имя? — громкий голос старосты был обращен ко мне.
— Энриет меня зовут — я громко ответил, кивнув головой в знак подчинения. Лицо старосты было хмурым. От моего кивка лицо стало хмурое.
Что я делаю не так?
— В каком легионе ты служишь?
— Ни в каком — ответил твердо, и поднял голову. Наши взгляды встретились — я нигде не служил, а потому дезертиром не являюсь.
По толпе пошел шум, крики. Народ недоволен ответом. Кронус вскинул руку, и толпа затихла.
– Как ты нам докажешь, что ты не дезертир?
Презумпция виновности значит. Ясно. Понятно. Так как там работает столб, возле которого я стою?
— Я готов пройти испытание, если нужно, чтобы вы поверили моим словам. У меня нет никаких доказательств, кроме слов. Ни один легион не подтвердит мое отсутствие, и в легионы не вступал.
— Каждый млад должен отслужить в легионе — громко с давлением на прорычал староста, и оглянулся на толпу — каждый в этой деревне прошел через войну — а затем обратился ко мне — все воюют — он замолчал — а кто-то уже отвоевался, но не вернулся.
По толпе прошелся грустный «Ооох», и послышались женские всхлипы. А чего это твой сыночек то не на войне? А? Он тоже молод, и по внешнему виду не настолько старше меня. Думаю, мне не следует задавать вопрос старосте. Эх, знал бы я только, говорит правду он или нет.
Староста посмотрел на меня, а затем обратился к толпе:
— Доказательств нет. Дополнений нет. Есть ли здесь кто-то, кто выступит в защиту этого преступника? Если кто-то знает что-нибудь об Энриете — выйдите из толпы.
Но никто не вышел. Все стояли и ждали окончательного вердикта. А я улыбался. Отлично. В принципе, не такое уж и плохой конец. Быть кормом для морских обитателей — это хороший конец. Полезный конец. Природа оценит. Я вспомнил книгу «Лавр», которую когда-то читал. Вот только у меня нет моей Устиньи.
Толпа задвигалась. Присмотревшись, я увидел какое-то движение. Люди расходились, создавая проход, по которому шел старик. Он был стар, медлителен, но в его взгляде чувствовалась хватка и непоколебимая
Он медленно дошел до нас, и посмотрел на старосту, но перед этим мельком посмотрел на меня. Сейчас я смог лучше разглядеть его лицо, и увидел, что волосы его прозрачны. Он не был лысым. Как волосы могут быть прозрачными? Вблизи они выглядели как варенная рисовая лапша.
— Мне есть что дополнить — старик обратился к старосте — Я считаю, что этот человек не может быть дезертиром. Здесь нет рядом войн, и, будучи дезертиром, он не смог бы так далеко убежать.
Судилищу! Да этот неизвестный старикан в теме. Мне он уже нравится. Повеял небольшой ветер, и я почувствовал множество запахов трав и каких-то мазей. Подобные запахи оплели мое детство в бабушкиной в лачуге.
— Поясни, Пашик — Кронус не отвел взгляда, и повелительно махнул рукой. Да так, что рубаха на нем заскрипела от ворочания его мускул.
— Скажи — обратился ко мне, как теперь стало известно, некий Пашик — сколько лет тебе?
Правду говорить или неправду? И равняется ли у них год нашему году?
— Двадцать один год — хриплым голосом ответил. Глаза его были словно из золота.
Старик кивнул, явно удовлетворенный моим ответом, а потом вновь обратился к старосте:
— Этот молодой человека шесть лет как способен держать в руках оружие в Имперских легионах. Я общаюсь со столицей куда больше вас — он оглядел толпу взглядом, каким взглядом одаривает свою аудиторию преподаватель — и знаю, что теперь на новых легионерах на руке ставят метку.
Пашик поднял палец вверх:
— Метку легионера. Энри — золотые глаза устремились на меня — покажи руку.
Он увидел мои связанные руки, и сам медленно подошел ко мне. Став рядом, он поочередно задрал правый и левый рукав. Да так резко, что заскрипели плечи. Здесь все силачи, а я дрыщь последней стадии?
— Как видите — обратился Пашик к старосте, а потом к толпе — Как видите, меток никаких нет.
Толпа молчала, староста тоже. Голос старика был единственным, кто нарушал всеобщую тишину. Даже шепота ветра и биения неистовых волн не было слышно. Даже птицы замолчали, являясь невольными свидетелями человеческого судилища.
— Этот молодой человек не призывался в легион. Он, может быть, уклонялся от службы, но не дезертир — закончил свою речь старик.
Надеюсь, мне сейчас не будут вменять уклонение от службы. Старик-спаситель, спасибо тебе большое, но…последнее предложение можно было и не говорить, наверное. Хотя, что-то мне подсказывает, что он все предугадал. Уж больно спокоен. И староста не спешит его заткнуть или выгнать.
Я посмотрел на толпу. Потом на старосту. Толпа стояла и смотрела на него, ожидая решения. Аудэр что-то шептал своему отцу, окруженным представителями народа, на ухо, а та девушка, стояла рядом с ними, и внимательно слушала, изредка поглядывая на меня. Ее взгляд был виноватым и напуганным, но она ничего не говорила.