Энриет. Логос 1
Шрифт:
Ответа на слова старика не последовало, и но он продолжил:
— Хорошо. Какие ингредиенты ты будешь использовать для зелья восстановления покрова кожи, а, главное, в каких пропорциях? — я уже хотел войти, как услышал хлопок — Кариэль! Неправильно! Опять слишком много синезубки взяли. Надо в два раза меньше.
Пашик начал ходить по комнате, и шаги его становились все громче и громче. Я отошел ненамного от двери, и она отворилась:
— Энриет. Ты либо стучишь в дверь и заходишь, либо входишь без стука и получаешь по лбу. А если подслушиваешь, то слушай не так громко.
Я поднял
— Я пришел как Вы мне сказали.
— Тебе я ничего не говорил. А вот Альвию просил тебе передать. Хорошо, заходи — он взял меня за плечо и втолкнул в комнату. Дверь позади нас закрылась — пока что садись на сундук.
Я сел на металлический сундук, стоявший у окна противоположной стены. А Пашик подошел к дочке старосты и продолжил наблюдать за ее работой. Она лишь один раз украдкой посмотрела на меня, и сразу же отвернулась, показывая активную работу за столом.
Комната была круглой. Не удивительно — мы же были в круглой башне. Пол покрыт деревянной доской. Также в кабинете было два окна, украшенные алыми тюлями, которые, не смотря на теплую погоду, были закрыты. Но в помещении не было ни жарко, ни холодно.
Вдоль стен стояли стеллажи с книгами. Учитывая мою недавнюю разгоряченную речь, мои руки так и тянулись ухватить хоть одну книжечку. Я поглядел на дверь, и увидел замочную скважину, и цокнул он недовольства — скорее всего башня закрывается на ночь, а значит, по ночам бегать сюда почитать не получится. Но почему бы и не попробовать?
У другого окна стоял длинный стол, повторяющей полукруглую форму башни. За этим столом как раз и сидела дочь старосты. Он был заполнен различными травами и непонятными кашицами и предметами, лежащими на узких небольших бумажках. Помимо ингредиентов, особое место занимали банки, склянки, и, как я понимаю, ступка, пестик, котелки, и непонятные колбы, которую имеют не последнее значения для зельеварения. Некоторые колбы стояли на огне, и жидкость в них немного кипела, некоторые были пустые, но судя по оттенку, в них недавно что-то было налито.
За столом Кариэль аккуратно пинцетом клала щепотки синего порошка в колбу, в которой происходили мини взрывы радужного цвета. Цвет жидкости менялся. Добавив еще две щепотки в колбу, она положила пинцет на подставку, и посмотрела на старика.
— Молодец — кивнул Пашик и улыбнулся — все верно сделала. Помнишь, что надо дальше делать?
Дочь старосты кивнула и закрыла колбу крышкой, и затем поставила ее на огонь. Жидкость закипела и окрасилась в красный цвет. Она сняла колбу с огня, и открыла крышку. По комнате раздался приятный травяной запах с небольшой кислинкой. Пашик поднес колбу к носу, а затем скривил нос:
— Получилось неплохо, эффект будет. Но я не могу назвать его зельем хорошего качества. Нужно больше стараться — он хлопнул Кариэль по плечу — но пока что пойдет.
Она
— На сегодня хватит, Кариэль — Пашик вылил содержимое колбы в скляночку, которую закрыл деревянной крышкой. После чего взял со стола карандаш и что-то написал на крышке.
— Держи — скляночка оказалась в руках Кариэль. Она встала со своего места — отдашь папе. В случае чего, можно и использовать.
Она улыбнулась и поклонилась ему.
— Ты свободна — Пашик отвернулся от нее и посмотрел на меня.
Дочь старосты улыбнулась спине Пашика, посмотрела на меня, и ее улыбка вмиг куда-то исчезла. Я все же ей улыбнулся. Кариэль стушевалась и вмиг исчезла за дверью.
— А теперь займемся тобой. Слишком много улыбаешься — рука Пашика упала на мое плечо. И когда он успел подойти ко мне? — я сотру твою улыбку, и ты познаешь боль жизни.
Я посмотрел на злого старика и стер свою улыбку. В этом мире определенно нельзя улыбаться. Это опасно!
Пашик улыбнулся, после чего убрал руку и подошел к окну. В руках старика оказался ножик, который он положил на стол. Вся рукоять была в письменах, взгляд от которых было сложно оторвать, а в основании лезвия был инкрустирован манящий красный камень. Пашик продолжил раскладывать предметы, а потому на столе также появились рулон бумаги, серебряное кольцо с большим зеленным драгоценным камнем, и обычный грязный булыжник. Всего лежало четыре предмета. Остальное было аккуратно убрано со стола.
— Мне еще долго ждать? — Пашик требовательно посмотрел на меня — подошел и посмотрел на предметы.
Я встал с сундука и сделал так, как мне приказали. Предметы как предметы.
— Посмотрел.
Раздался грустный вздох. Старик провел рукой над столом, тихо прошептав незнакомые слова. Пашик взглянул на меня и снова прошептал пугающие фразы. Слова силы?
— Теперь внимательнее посмотри!
Сконцентрировавшись на предметах, мой взор зацепился за кольцо— его окружала доселе невидная легкая радужная пленка. Словно кольцо оказалось в мыльном пузыре. Если не всматриваться в кольцо, то пленки не видно. Я с интересом посмотрел на кинжал, и заметил похожую пелену. Особенно ярко она виднелась у красного камня. Даже у рулона бумаги и камня были такие пленки. Стоило мне прекратить пялиться на предметы, как радужные пленки тут же исчезли. Все предметы лежали и ничем не выделялись от других предметов, но я чувствовал, что мой взор постоянно тянется к камню. Взглянув на камень еще раз, я поймал себя на мысли, что он симпатичный, даже произведением искусства назвал бы. В глаза появилась боль и сухость.
СТОП! О чем речь? Это же обычный камень, но почему он влияет на меня? Первое приметевшееся мне кольцо просто ничто по сравнению с этим божественным камнем. Мои руки потянулись к камню, но я силой заставил их вернуться в прежнее положение.
— Какой предмет тебе больше нравится? — Пашик стоял рядом и внимательно смотрел на меня.
— Вот— я медленно указал на камень.
— Хорошо.
Старик собрал все предметы и унес на одну из полок, после чего вернулся, сел в кресло у стола и стал внимательно меня разглядывать.