Энриет. Логос 1
Шрифт:
Не ростки, а целые деревья отвращения порождали все больше и больше ветвей.
— Понятно — я взял за руку отца — но тебе обязательно удовлетворят. К тебе же не к чему придраться. Ты будешь внимательней всего в дни ожидания рассмотрения.
Отец ничего не ответил.
— Как кормят?
— Хорошо, не жалуюсь.
— А откуда у тебя синяк на лице?
— Упал — самый родной человек снова выдавил улыбку. Сейчас точно начну буянить и ломать стены. Какой упал? Тебя били. Тебя бьют. Почему ты мне ничего не говоришь? Почему ты не обжаловал приговор? Почему ты позволил повесить на себя преступление? Ты слабый, Отец?
— Понятно —
— И я.
Наступила тишина, но от этой тишины не становилось неуютно или неловко. Она была настоящей. Правильной.
Я посмотрел в глаза отцу, и услышал в голове голос, полный боли, усталости и грусти. Это был настоящий голос, с правдивыми чувствами и эмоциями, без обмана и выдавливаемой лжи.
Мы еще долгое время сидели и смотрели друг на друга, болтая на разные пустые темы, через которые мы делились друг с другом внутренним теплом и любовью. Я рассказал ему все, что происходило за решеткой, как проходит моя учеба, и какие планы на жизнь. Чем больше говорил, тем сильнее отец начинал светиться и становиться похожим на человека. Видя, как как жизнь возвращается в просевшие серые глаза отца, язык болтал и болтал, не умолкая, стараясь удлинить время радости и покоя. Невозможно остановиться. Когда видишь, как мои речи уводят его душу туда — за решетку, где тоскует его нетронутая часть души. Она ждет его дома.
— Время — злой голос прервал наш разговор.
Дверь заскрипела и открылась. Меня вывели наружу, а отца оставили в комнате встреч. Перед тем, как уйти, я взглянул на отца. На меня снова смотрело что-то серое, сломленное и уставшее, но где-то в центре его зрачков виднелась маленькая искра, подпитываемая моими рассказами и энергией. Искру, что будет тешить и давать ему сил еще какое-то время. Теплая улыбка радости возникла на моем лице.
Дальше было как в тумане. Мучительные мысли о несправедливости и жестокости всего происходящего вокруг меня, обволокли словно неосязаемый, но тяжелый полог. Надзиратели исправительного учреждения не понимали, ЧТО творят. Какое страшное преступление поддерживается их руками. Какому страшному преступлению они, за копейки с бюджета, позволяют существовать в нашем и так ужасном мире.
И я. Что я? Я не могут ничего сделать. Я не могу никак повлиять.
Погруженный в свои мысли, не заметил, как уже вышел из колонии, немного прошелся вдоль дороги и остановился возле ровного поля. Волны высокой травы бушевали под чутким руководством дирижера виртуоза Ветра. Концерт продолжался со времени создания его участников и будет длиться до тех пор, пока будет жива земля. Не люди, а земля. Люди для торжества природы и вовсе ни к чему.
Через какое-то время мимо промчался автобус в сторону колонии. Через минут десять он догнал и остановился, приглашая в салон скрипнувшими дверями.
— Спасибо.
На часах был пятый час вечера. Как же долго я стоял и просто смотрел на чужое и такое понимающее поле?
Стоило моей пятой точке немножко прикоснуться к сиденью, как контроль над телом был передан заместителю мозга по части сна и восстановления. Психика надрывалась от усталости, словно весь день разгружала мешки по двадцать пять килограмм. Снилось прошлое, когда еще был ребенком. Когда отец еще был на свободе, и мы вместе гуляли и баловались.
На следующий день в раздевалке университета я увидел Диму, разговаривающего
— Привет.
Я посмотрел направо и увидел, как ко мне подошла Настя. На ее красивом лице выступала легкая тревожность.
— Привет.
Она открыла рот, набрав воздуха в легкие, но тут же мажоры прекратили общения с Димой и подошли к нам. Настя осеклась и отвела взгляд.
— Чего ты ошиваешься с этим дурачком. Пошли — Алексей Фокин улыбнулся, посмотрев на меня — Настюша.
Фокин Алексей — главарь шайки. Большего и не надо знать.
Он смотрел на меня сверху-вниз. На лице была почему-то победная улыбка.
— Угу — Настя прошептала, слегка кивнув головой, и ушла вместе с мажорами.
И что же она хотела сказать? Не думаю, что есть что сказать. Да и нет смысла оправдываться передо мной — это ее дело с кем ездить и куда ездить.
Внутри возникла тревога. Что-то очень странное начинает происходить, но что, пока никак не могу понять.
— Привет — Сказал мне Дима, хлопая по плечу.
— Ну, здарова! О чем разговаривали?
— На счет помощи. Ну, помнишь, тебе говорил.
Я кивнул, продолжая наблюдать, как удаляется Настя.
— В общем, либо сегодня, либо в ближайшие дни схожу и помогу. Потом скажу, если что.
— Хорошо, держи в курсе.
Мы улыбнулись, и пошли на пары.
Занятия прошли самым обычным образом — весь день пах рутиной. И вечер был самым банальным, коих было в моей жизни уже множество раз. Разве что эмоциональное состояние было совсем иное, непривычное для меня. Мы с Димой не встретились после учебы, так как он сазу же ушел из университета. Дела, стало быть. Вечером не позвонил.
Но что же делаю из мухи слона? Возможно, какие-то дела. К слову, все равно потом расскажет. Ни к чему беспокоиться или переживать.
Но все равно на душе скребли кошки, и перед сном все-таки позвонил пару раз. Конечно же, этот охламон трубку не брал. Написал пару сообщений, и на них он также не ответил.
Завтра его хорошенько расспрошу и прочту лекцию, что нельзя просто так не отвечать на телефонные звонки. Тем более на сообщения.
Освободив голову от плохих мыслей, я улегся спать, предавшись разглядыванию тех пейзажей, которые дарил Морфей. Разум перенесся в доселе невиданные страны, заселенные наравне с людьми не только эльфами и гномами, а множеством других рас, о которых никогда не читал, и даже не слышал. Были и драконы, и невиданные существа, строение тел которых не могли дать объяснения никакие законы физики. Была магия. Магия охватывала тот мир, в котором летал мой разум, и не хотелось его покидать. Я просил, чтобы ночь была длиннее.
Рано утром как обычно собрался в университет, взял новую библиотечную книгу, и сел на трамвай, который обычным маршрутом вел меня к месту получения знаний.
В университете смотрели на меня искоса. Что-то обсуждали. Стоило пройти мимо кого-то, как тут же разговоры обрывались.
Сдав одежду, как обычно побрел в аудиторию, как неожиданно навстречу выскочила Настя. Она была встревожена.
— Прости, я хотела предупредить. Сказать тебе сразу.
— Что? О чем ты?
Резкое ее появление и нестандартное начало разговора выбило из колеи, заставив мозг заработать на все сто двадцать процентов, обрабатывая все ситуации, из-за которых разговор мог бы начаться именно таким образом. Да и вообще начаться разговор с Настей.