Энриет. Логос 1
Шрифт:
Мы сидели молча. Лишь легкий шепот кронов деревьев, и скрип качелей нарушали тишину, отражая тягостные стоны души.
Устав от убивающего молчания, Дима поднялся и побрел в сторону остановки. Я молча встал и двинулся к себе.
Утро началось не с ароматной чашечки чая, а с сильной головной боли, намекавшей мне о возможности сразу умереть, дабы не мучиться. Прошу простить, но откажусь от столь щедрого предложения.
Ни разминка, ни стакан воды, не помогли отвлечься от соседа с перфоратором, очутившегося в голове. Самое скверное, что на
Сегодня снова прогуляю пары. Следователь пригласил Диму к 14 часам.
На первые пары все-таки схожу. О возможной встрече с мажорами предпочел не думать.
Бродя по коридорам университета, мне попалась на глаза Настя, которая стояла у окна, опершись обеими руками на подоконник. Ее встревоженный взгляд был устремлен куда-то вдаль. Когда мы поравнялись, взгляды встретились.
— Привет.
В ответ я кивнул и остановился. После всего случившегося, как с ней разговаривать? Справедливости ради надо сказать, что и раньше не понимал, как завести с ней разговор.
— Прости меня, Петь.
— Ты тут ни при чем. Если так случилось, то так, значит, и положено. В следующий раз Димка будет поумнее.
— Как у него дела? — она перестала смотреть в глаза, упершись взглядом в пол, а своими красивыми пальчиками начала перебирать ручки сумочки как четки.
— Нормально. Сегодня к следователю пойдет. Будут ознакомлять с результатами экспертизы.
— Экспертизы.
Глаза Насти были на мокром месте. Ее руки зачем-то потянулись к моим. Машинально я засунул руки в карман. Тут же, словно ожидая удобного случая, телефон в кармане судорожно завибрировал. На экране виднелась СМС от Димы, в которой он написал о том, что не придет на пары. Видимо, поговорить не удастся.
— Знаешь, пора на пары. Они в триста пятой аудитории. — Настя улыбнулась мне и быстрым шагом, не оборачиваясь убежала.
Я стоял возле окна и слушал, как цокают ее каблучки, унося дальше и дальше.
Цокот затих. Позади послышался, к моему разочарованию, знакомый дурацкий смех. Я обернулся и увидел, как ко мне приближаются тупые мажоры.
— Вы посмотрите какие люди! — Алексей артистично вскинул руки, а два дебила сзади засмеялись — А что мы не на паре еще? Как дела у того уголовника? Димы, да?
Злой туман медленно, но верно заполнял пеленой взор, обрубая все средства связи с рациональной частью мозга. Разум очистился от вечно снующих мыслей, отдав управление первобытным инстинктам. Время замедлилось.
Алексей что-то еще говорил, а два еще прихвостня, словно почуяв исходящую от меня ярость, обошли с двух сторон и напряглись как струны. Они не против драки.
Звуки остались вне сознания. Я ничего не хотел слышать. В каждой костяшке ютилась лишь одна мысль — пробить насквозь тупые черепушки уродов. Особенно впереди стоящего Алексея. Я готов слышать только один звук — крики, а лучше хрип боли.
Шаг вперед, рука молнией летит к лицу Алексея, но он успевает шагнуть назад. Я чувствую удар в живот. Тело, пронзенное тупой болью,
Гады должны за все ответить. За все, что сделали. За все издевательства над Димой.
Нутро издало неизвестный доселе животный рык, тело наполнилось энергией. Уроды от неожиданности слегка стушевались. Все, что я мог, это наблюдать со стороны над происходящим.
Мелькнул стремящийся прямой удар в живот. Уворот. В лицо сбоку несется кулак. Отмахиваюсь, и локтем останавливаю удар, который тут же заныл от боли. Вижу перед собой Алексея. Замахиваюсь левой рукой, и чувствую, что он заметил мои движения. Резко втягиваю левую руку назад, давая телу дополнительную инерцию и ударяю правой рукой. Костяшки достигают желанную щеку мрази. Наслаждаясь результатом, продолжаю надавливать на его зубы, продавливая их внутрь. Алексей отшатывается.
— Тварь, ты фломал мне субы — проблеял подлец.
Его визг окутал тело приятной пеленой, как окутывает теплый ветер замершее тело. Прилив новых сил не заставил себя ждать и наполнил разгоряченное и ноющее тело.
Уклонившись от удара слева, который наносил самый большой противник, я ударил в ответ по животу, но он словно и не почувствовал. Ухо обожгло тупой болью. По темечку хорошо зацепило ногой. От такого сильного удара, я улетел к другой стенке коридора, и сразу же встал.
Рядом со стеной уже поджидал третий противник, но он не был так храбр. Стоило мне замахнулся, как мерзавец отскочил и стал поджидать подлый случай, дабы нанести внезапный и неожиданный удар. С ним надо быть осторожнее.
Чья-то рука летит в сторону лица, и тело тут же без промедления уворачивается. Издается яростный крик боли — рука Герасима, самого большой из кучки уродов, ударилась об стену с приятным для сердца хрустом, и сейчас он стоит на коленях, держа неестественно согнутую в запястье руку. Не думая, я наношу со всей силы удар ногой по его лицу. Он с грохотом падает навзничь, перестав кричать и двигаться.
Спина разлилась адской болью, отпечатавшись вспышкой в глазах. Я упал на пол.
— Гад! Убью тебя, убью.
Алексей начал пинать ногами. Улучив момент, я схватил летящую ногу и впился в нее зубами. Он закричал и попытался отойти, но в итоге споткнулся и упал. Взлетев с пола, я приземлился ему на грудь, и начал наносить град ударов по его лицу. Его руки были прижаты моими ногам, и он не мог ничего сделать. Все что мог, это неистово кричать и просить пощады. Ярость усилила удары, превращая руки в молоты. Каждый удар был подобен удару молотом по наковальне. Медленно, метко и сильно.
Воля к сопротивлению Алексея исчезала на глазах. Он уже не двигался, глаза заплыли, лицо превратилось в кровавое месиво. Мой взор застилала мгла. Я ничего видел, не соображал.