Эпикриз с переводом
Шрифт:
Мне вдруг стало так не по себе… Неужели правда? Неужели я прятала убийцу?
Кишан так и стоял на том месте. Увидев меня, он внимательно осмотрел мое лицо и спросил:
— Кто это был?
Я опустила глаза, ощущая жуткое напряжение. В воздухе и в интонации голоса своего гостя.
— Местные. За ягодами пришли. Те, что растут на кустарнике, похожем на бадари.
— Ты им про меня ничего не сказала?
— Нет. Но…
— Алла, пойми, если меня поймают, то меня ждет смерть, — тихо произнес Кишан. В его словах — боль. Она проникал под кожу, заставляя тело покрываться колючими мурашками.
— Что же ты такого натворил?
— Родился не в той
— Ты, правда, убил своего отца?
Не знаю, зачем я это спросила. Просто вырвалось. Причем спросила, уставившись в лицо Кишана.
И его глаза моментально сузились, красивое лицо начало покрываться шерстью… Я отшатнулась, сделала несколько шагов назад. Страх, такой жгучий, застыл в груди. Но взгляда я не отводила. Как под гипнозом смотрела на то, как меняется лицо панта. Сердце бешено забилось, в висках стучало… Но я продолжала смотреть.
— Я любил своего отца. И я его не убивал.
— Тогда почему так говорят?
Кишан подошёл к окну. Посмотрел на лучи солнца. Они были не такие яркие и жаркие, как утром. Но, наверное, и таких достаточно для пантов. Их энергии хватает. Мне опять стало страшно, я вдруг представила, как тендуа полностью перекидывается в кошку. Большую, дикую, разъяренную.
— Так выгодно, Алла, — он искоса на меня посмотрел. — Клянусь, я никого не убивал.
— Расскажи мне наконец! А то меня все это пугает, понимаешь?
Пант тряхнул головой, его шерсть тут же исчезла с кожи, не уронив ни шерстинки. Глаза печально смотрели вдаль, а венка на шее пульсировала так, будто бы собиралась лопнуть.
— Мой отец суреш Вамасбати, — заговорил он. — Ты знаешь, что этот титул во многих сурешиатах передается по наследству? — я кивнула, припоминая, что об этом мне говорила Аэлита. — Наш сурешиат один из немногих, который чтит традиции. И они заключаются не только в передачи одному из сыновей в управление территорию и местных жителей. У нас много древних особенностей. Например, титул получает сын, достигнувший пятидесяти лет. В отсутствие такого сурешом становится ближайший родственник, подходящий по возрасту, — пант бросил на меня мимолётный взгляд и вздохнул. Отошел от окна. — Несколько месяцев назад отец слег от страшной болезни, — продолжил Кишан, — а я старший сын своего отца и должен был тут же занять его место. Но я не хотел становиться сурешом. Не мое это — быть привязанным к месту и народу, не встретить свою прию и жить как в клетке, загнанным в рамки и условности… — тендуа с досадой качнул головой, шагнул ко мне. Заглянул в глаза: — У меня есть брат, Рейтан. Вот он настоящий суреш: и воспитан, и образован, а главное, он хочет перенять этот титул и может ответственно руководить сурешиатом. Я пообещал ему его. Но добровольно отказаться от титула я не могу, это приравнивается к предательству, наказание за которое — смерть. А брату ещё нет пятидесяти. Зато у отца есть брат, который спит и видит себя во главе нашего сурешиата…
Внимательно слушая Кишана, я вдумывалась. Пытаясь понять логику и мотивы иномирных. Но, странно все это. Даже жестоко.
— Я обратился к ведьме, она помогла, поставив на брата защиту — никто и никак не может погубить брата, пока он находится во дворце. Его оберегает сила ведьмы… А мне пришлось бежать. Я скрывался в разных частях Пантерии, зарабатывал на жизнь участием в боях… Мне надо было переждать какое-то время в надежде, что или отец поправится, или настанет день рождения брата, — тендуа коснулся медальона на шее, тот от его прикосновения заискрился. — Месяц назад я получил весточку о том, что отец выздоровел. Только Рейтан знал о месте моего нахождения.
— Но это же так жестоко! — возмутилась я. — Неужели его нельзя остановить, обвинить в покушении?
— Нет, он же действует в рамках традиций. На территории нашего сурешиата это законно. Поэтому меня просто обвинили в предательстве и теперь разыскивают по всей Пантерии, — Кишан коснулся рукой раны, выдохнул. — Дядя не должен занять место отца. Он недостоин, понимаешь? А вот Рейтан достоин.
— Тебя не мог сдать брат? — осторожно спросила я.
— Нет, не мог, — покачал он головой. — У тебя есть братья или сестры?
— У меня тоже есть брат.
— Значит, ты должна меня понять. Я могу доверять только ему.
Я кивнула, потому что понимала. Потому что я тоже любила своего брата. Тоже доверяла. Несмотря ни на что.
А ещё я верила Кишану. Вот верила — и все. Не было в его словах ничего такого, что заставляло не верить. В голосе боль, даже страх. И не только за себя. Даже в бреду он вспомнил про брата.
— Сколько осталось до его дня рождения?
— Две недели, — ответил тендуа на выдохе. Я тоже выдохнула и предложила, понимая, что это единственный выход в данной ситуации:
— Ты можешь пожить это время у меня.
— Не могу, — замотал головой Кишан. — Мне нечем тебе отплатить. Убегая раненым от ранбиров, я успел прихватить только вещи. Монеты спрятаны в другом месте, до них я не добрался.
— Тебе все равно некуда идти, Кишан, — ласково произнесла я. — А так, спокойно дождешься здесь дня рождения брата и поедешь поздравлять его с должностью. А монеты… Что ж, ты не можешь выйти из дома, а вот я могу.
— Шанкар, Алла. Мне очень повезло встретить тебя, — Кишан улыбнулся. Но вдруг перевел взгляд на пол, заинтересованно его разглядывая. Я тоже перевела взгляд и догадалась, что там так заинтересовало панта. Место, под которым скрывался вход в подпол, светилось, в узких щелях переливался свет, и вместе с ним по помещению распространялся странный звук — я бы сравнила его со звуком работающего принтера.
— А ты говорила, что духа здесь нет…
— А это не дух, — хихикнув, ответила я. Дождалась, когда свечение и звук прекратятся, подошла к лазу и открыла дверцу. Поочередно достала две небольшие коробки. — Это передача от хозяйки дома.
Кишан приблизился ко мне и принялся помогать извлекать из коробок переданное. Сегодня это только продукты. Что же, видимо, медикаменты Аэлита передаст попозже.
Я убрала почти все в холодильник, оставив на столе лишь прозрачную коробочку с тортом "Сказка". Ведьма-панта передает его мне постоянно, хоть я этого и не прошу. Наверное, для того, что бы я помнила. Тот день…
День нашей неслучайной встречи…
Глава 14. "Не случайная встреча…"
"… А растворись пропади совсем,
Только свет не указывай,
Нет такого закона пока -
Говорит и показывает.
Не придуман еще мой мир,
Оттого голова легка,
Нет звезды еще в небе и
Нет закона пока…
Говорит и показывает…
Говорит и показывает… "
(Пикник "Говорит и показывает")