Эпоха Конца
Шрифт:
Конечно же, демон попросту хотел отсрочить неприятный момент.
Путь их начался от одного из жилых районов. В них не было деления на богатых и бедных, по крайней мере, территориально. Встречались дома из обветшалого, покрытого трещинами камня, в которых попросту заделали большинство окон, дабы внутри не стало холодно. Были и здания, исполненные не обычными блоками материала, а будто высеченные в скале, одним своим видом они давали понять, что статус их владельца выше прочих бола.
В городе не росли сады, но осталось несколько импровизированных ферм магических ингредиентов. Самые продуктивные из
Некогда в Империи существовало множество селений, которые вели мирную жизнь и занимались обработкой огромных посевных полей, что кормили гигантские по своим размерам города, чье население иногда даже переваливало за миллион душ. Но стоило монстрам разбушеваться - и все деревни были изничтожены, разрушены, а их жители убиты и использованы в качестве пищи.
В Эпоху Конца в Велане население стало не таким уж большим, хотя и оно поразило бы воображение простого деревенского фермера Эпохи Порядка. Но даже так - усиленных магией полей недостаточно, чтобы прокормить город. Были попытки держать контроль над более широкой площадью земли, но те, конечно же, не увенчались успехом. Монстров слишком много, чтобы распылять свои силы на еще большую территорию.
Спасение пришло в виде зелий сытости. Ранее они использовались лишь теми, кто отправился в дальний поход, однако после модификации, благодаря которой их сделали гораздо проще в изготовлении, эти алхимические смеси составили основной рацион питания жителей Велана.
И, по счастью, все ингредиенты для чудодейственной формулы росли внутри столицы. Да, их надо было снабжать кристаллами маны - но это все еще безопаснее и продуктивнее, чем терять десятки сотен подготовленных воинов ради безуспешной защиты незачарованных полей, что к тому же расположились весьма далеко от стены.
Те самые фермы магических ингредиентов иногда выглядели просто волшебно. Стоило лишь увидеть прозрачную ограду, благодаря которой солнеченый свет собирается внутри, а тепло не выходит наружу, глазу открывались прекрасные картины. Мерцающие фиолетовые огоньки силы ночнодрева, блестящие на солнце металлические грибы, слегка размытые из-за дымки вокруг них листья сон-травы и многие другие удивительные растения. Там же обычно выращивался хмель, но исключительно для алхимических целей.
Жилой квартал на пути двоих коллег сменился мощеной дорогой, одной из главных в Велане. Мало когда на ней было достаточно народу, чтобы заполнить ее - все работали. Работали на износ ради собственного выживания. И те, кто видел мирно прогуливающихся не-людей, зачастую бросали на них злобные, завистливые взгляды.
Но на улице все равно были прохожие - кто по делам, кто до раздачи, кто просто хотел погулять в перерыве. И увидев среди множества лиц знакомое, Цвар тут же побежал к нему.
– Хэй, Тифтар!
Лич не остановился и даже не повел подгнившими бровями, а просто продолжал медленно удаляться от демона в сторону библиотеки. Мужчина не оценил столь грубой бестактности и догнал неживого, после чего уложил руку ему на плечо.
– Слушай, это уже не
– Как это? Ты хочешь сказать, что танцующие Мантикоры не смешные? Ты видел, как у них блестит шерсть, если дело происходит зимой?
– Тифтар говорил даже не с Цваром, а просто обращался куда-то в пустоту.
– Я здесь, старый ты маразматик!
– повернув его к себе лицом, демон увидел выражение разочарования.
– Ох… А я надеялся, что уже рассвело, - на обычно безэмоциональном лице лича удивительно просто читалось огорчение, продлившееся, впрочем, недолго, - Когда ты вернешь мне кольцо, мальчишка?
– Какое коль… Тифтар! Я не Вуннар, я Цвар, гнилая ты башка!
– разозлившись, что знакомый спутал двух демонов, мужчина отпустил собеседника и погрустнел. Неужели даже его великое изобретение в глазах лича не позволит увидеть в нем личность? То, что неживой на тот момент склянку даже не приметил, было совсем неважно. Для Цвара, разумеется.
– А, ты. Да вы оба на одно лицо. Чего хотел?
– Ничего уже, я все время порываюсь тебе что-то показать, забудь, - разочаровавшись, демон собрался уходить.
– О чем? Я все помню. А ты вот помнишь, что зелье надо сперва испытать? Я - да.
На мгновение застыв, Цвар вдруг посмотрел в лицо Тифтару, даже не дернувшись из-за его проглядывающего сквозь остатки кожи черепа.
– Откуда ты?..
– А я всегда говорил: “Дважды плюнешь - трижды встанешь…” Или не так… Ладно, о чем это я? Ах, точно. Дай погляжу хоть.
Не дождавшись разрешения, лич взял склянку, а демон не успел сжать ее достаточно, чтобы полуразложившийся труп не осилил ее отобрать.
– Хм… да, да. Неплохо, согласен. Хочешь помогу?
Цвар даже не успевал за ходом мысли лича. То он говорит о нем, то о проверках, а теперь поможет… В чем?
– Молчание - знак согласия. Но как же…
Прервавшись, Тифтар уставился прямо на зелье. Прошло не больше мгновения, но демон предусмотрительно решил забрать склянку, подальше от беды. В тот же момент, когда пальцы Цвара почти сомкнулись вокруг фиала, неживой повернулся и крикнул.
– Эй ты, стражник с оранжевыми глазами! Лови!
Крылья демона распахнулись в момент, когда склянка оказалась в воздухе. Когда та стала подпрыгивать в руках пытающегося ее удержать гвардейца, Цвар уже был в полете, разбросав своим резким стартом находящихся рядом бола. А когда все черное содержимое оказалось на мостовой, заведующий лабораторией истошно прокричал:
– Тифтар! Я тебя убью!
– Хм. Вот невезение, да?
Лич попытался подмигнуть стражнику, но не сумел. Его правое веко не работало, так что пришлось неуклюже повернуться другим боком и сделать жест снова - на сей раз удачно.
Цвар же сманеврировал в полете - и опытные воздушные бойцы позавидовали бы - лишь для того, чтобы вцепиться руками в шею тому, кто уничтожил его шедевр.
– Эй, ты чего такой хмурый? Ты же просил помочь! Я и… О-ой. Да, вот это беда. Прямо Бедствие какое-то.
– Нечего заговаривать мне зубы, гнилая туша, да я тебя!..
Фраза так и повисла молчанием в воздухе из-за громогласного крика со стороны вулкана Эртоса. Стражник и его напарник вскоре подбежали, чтобы разнять сцепившихся… Но это было не столь же важно, как замаячивший на горизонте силуэт.