Эпоха мертвых. Москва
Шрифт:
– Насколько я военных знаю, рано или поздно они всех в строй поставят, – поморщился Николай. – Они так от природы устроены. Поделят общество на себя и всех остальных, соответственно, и права.
– Как знаешь, – сказал я.
Спорить было лень, да и просто неохота. Отчасти в чем-то он и прав, если насчет «все в строю» говорить. Другое дело, что себе вояки из «Пламени» тоже прав не нарезали, сплошь одни обязанности. Да и какие у кого права, когда выживать надо? Сколько взял себе прав – все твои, а потом прикинешь, сколько из них лишних, – да и на помойку их,
До спрятанной машины пришлось идти с километр примерно. Становилось все светлее, распелись птицы вперегонки, под подошвами ботинок пружинил толстый слой хвои. Пахло лесом, шумели на слабом ветру вершины высоких, мачтовых сосен. Хорошо было, и про беду забудешь в таком месте.
Заодно прикинул, что прорваться на машине к тайнику Николая со стороны деревни можно, на самом деле, но это если знать дорогу, медленно и аккуратно. Так что убежать всегда успеешь. Показался край оврага, заросший кустарником, и лишь чуть приблизившись, я понял, что край не везде настоящий – в одном месте он переходил в навес, на котором аккуратно был настелен дерн и высажены кустики. С воздуха не заметишь, только если подойти пешком и с близи смотреть. Толково сделано.
Машина оказалась почти новым бортовым «газоном» с дугами для тента в кузове, но без самого тента. Перехватив мой взгляд, Николай сказал:
– С овощебазы сдернул, как раз картошкой гружена была. В городе тогда бардак был, все спасались, ну я и прикинул, что с картошкой фермерствовать начинать будет проще, чем без картошки.
– Здравая мысль, – усмехнулся я.
Как выяснилось, к машине мы ходили, чтобы ее завести и дать минут пять поработать движку. Правильно делает, разве что по-хорошему на ней еще и поездить бы надо было, но оставлять лишние следы не стоит. Да и топливо…
– А с горючкой у тебя как?
– Слабенько, – поморщился сидящий в кабине Николай. – Две трети бака, ну и в «девятке» бензина бак с канистрой. Больше нет. Хочу «девятку», кстати, во что-то вроде грузовичка переделать, на кой ляд мне теперь комфорт?
– Это как? – не понял я.
– Да как-нибудь, не придумал еще.
Он погазовал, из выхлопной трубы выбросило клубы вонючего солярочного дыма. Но работал движок нормально, машина явно в хорошем состоянии.
– Кстати, Николай, все спросить хотел… – вспомнил я кое-что. – А винтовка у твоего пацана – это где раздавали? В Бежецке у вас или куда-то еще ездили?
– В Бежецке. Но забирали их откуда-то со складов в Твери, военные. Старенькое все, трехлинейки, ППШ, даже пулеметы были «дегтяри», но их каким-то специальным командам раздавали. А менты, кстати, после того как вояки из города отбыли, начали оружие обратно отбирать. Незаконно, мол, сначала в ГОВД за разрешением приходите.
– Дорого берут? – усмехнулся я.
– Да уж недешево, – ответил Николай. – И не каждому. Что получше – себе оставили. Вот и начали понемногу разбегаться.
– А с мертвяками как у вас было?
– По сравнению с тем, что в больших городах творилось, – терпимо. Поздно началось, знали, что катит, поэтому
– Куда повел-то?
– В пустынь, как сказал. Спасаться молитвой. Черт его знает куда, к северу от города.
По ходу беседы «прогон» двигателя завершился, и Николай выбрался из кабины, повесив на плечо стволом вниз свою «помпу».
– Не запираешь? – спросил я, кивнув на машину.
– А зачем? – удивился он. – Если кто найдет, то замки не защита, а удирать придется, то лишнюю минуту на двери потратим. Нет смысла.
– Тоже верно.
Выбрались на верх оврага, и Николай тронул меня за плечо, показав куда-то пальцем:
– Видишь? За теми кустами уже просека. Если удирать, то сразу туда дерну. И лови меня.
Действительно, сквозь осинник можно было заметить заросшую, узкую, но еще вполне проезжую для того же грузовика лесную дорогу.
– И куда ведет?
– Если налево, то через пару километров вырубка будет, а направо – на проселок выведет. Оттуда можно к устью Тресны выйти, там мост есть.
Мы зашли под сосны, снова укрывшие нас сверху тихо шумящим шатром. Потянуло сосновой смолой – запах весны. Если приглядеться, то можно было заметить свежие ее потеки на янтарной коре стволов. Не удержавшись, отломил один такой уже завосковавшийся комочек, растер в пальцах, отчего они сделались липкими и запахли канифолью.
– Кстати о мостах. Какие мосты с того направления под охраной, не знаешь?
– Откуда мне? – пожал он плечами. – Знаю, что в Медведице и Черных Берегах бежецкие посты свои выставили, а за другие и не скажу ничего. Не в курсе.
Сквозь шум деревьев пробился какой-то посторонний, до невозможности знакомый звук, и, прежде чем извилины успели его классифицировать, я уже лапнул рацию и крикнул в нее:
– Всем укрыться! И не дышать!
А затем, схватив за рукав Николая, поволок его за собой в сторону самого густого осинника из попавшихся на глаза.
Вертолет, Ми-8, шел один, не парой и без прикрытия «крокодилов», как я привык их видеть раньше. Зато по нему было видно, что машина новенькая, чуть ли не только что с завода – настолько гладкими и ровными были ее алюминиевые бока, настолько сверкала еще необветренная краска на его камуфлированных бортах. На пилонах висели два блока НУРСов, в открытом проеме сдвижной двери торчал пулемет на турели, за которым виднелся пулеметчик в зеленом шлеме и черных очках.
Длинные лопасти с грохотом рубили воздух, было слышно посвистывание турбины, сквозь стекло бокового блистера можно было разглядеть пилотов в зеленой форме и белых шлемах с опущенными на лицо светофильтрами – машина шла на солнце.