Эра Водолея
Шрифт:
– Выздоравливайте, – искренне пожелал я.
Солдаты под руководством доктора начали укладывать пациентку на носилки. И я со спокойной совестью зашагал на ужин.
Глава 6.
Книга Ника Уралова
Когда я назвал имя следующей девушки, лицо Патриции вытянулось от удивления. Но Пепе быстро взяла себя в руки. Чёткими движениями оправила жилет и юбку и, повесив жакет на сумочку,
– Что обо мне наговорила Альберта? – спросила Патриция, когда мы вышли из арестантской. Я заметил, что рядом с Пепе чувствую себя под напряжением, словно у высоковольтного кабеля.
– Ничего, что могло бы подмочить вашу репутацию, – отшутился я.
– А где сейчас Альберта? – поинтересовалась девушка. И в голосе звучала искренняя забота о подруге.
– Вынужден сообщить – Таскани в медпункте.
Патриция сжала кисти рук, и те побелели.
– Альберта разволновалась, и потеряла сознание, – продолжил я. – И сейчас находится под присмотром врача.
– Куда вы меня ведёте? – напряжённо спросила Пепе. И я едва сдержал улыбку. У каждой девушки возникал один и тот же вопрос, словно видели в моём лице не полицейского, а маньяка. Интересно, сколько же, по мнению красавиц, я должен иметь сексуальной энергии, чтобы вот так вызывать одну за другой, и по очереди заниматься с ними разными фокусами? Хм. Вообще-то, подобное мнение со стороны женского пола настоящий комплимент. Значит, видят во мне сильного мужчину. И я ощутил себя Казановой.
– Вы должны показать, где вас арестовали.
– А разве Альберта не говорила? – удивилась Пепе.
Хм. Вообще-то, нет.
– У меня есть свидетельства задержавших вас солдат и показания Таскани. Но, чтобы составить полную картину, я должен сравнить информацию.
– Значит, тут произошло нечто посерьёзнее, чем нарушение девушками правил музея?
Ну, вот, ещё одна ясновидящая. Сегодня я в окружении невинных всезнающих ангелочков.
– Скажите, Патриция, а разве не подозрительно – шесть девушек, независимо друг от друга, решили отстать от экскурсионных групп. Причём, в одном и том же корпусе. И что мне думать? Я не верю в чудеса и совпадения. Возникает закономерная мысль – а не террористы ли вы, по частям пронёсшие в музей бомбу? Ну, что? Звучит убедительно?
– Конечно, если смотреть с такой стороны, – задумчиво протянула девушка, поправляя очки. – Выглядит подозрительно. В самом деле, в одно и то же время….
– В Атлантиде много зданий, но вы собрались в шестом корпусе, хотя и в разных комнатах, – продолжал я раскручивать мысль. – Такое ощущение, что вам назначили место встречи. Расскажите, почему вы решили прилететь сюда? Что вас подвигло? Одно ли любопытство? Зачем девушке – агенту по продаже недвижимости – музей, куда стоимость билета составляет пол миллиона рублей? Наверное, ваш полугодовой заработок. Да ещё нужно лететь по космосу, подвергая себя
– Нет, – Патриция задумчиво теребила ручку сумочки. – Хотя, согласитесь, космический перелёт – необычное приключение. А я люблю познавать новое.
– И какова настоящая причина?
– Тут не объяснишь парой фраз, – ответила Патриция. – Но, может, вы и правы.
– О чём вы? – насторожился я. Вообще-то теракт приплёл к слову, и не ожидал, что сработает. Или Пепе имеет в виду другое?
– Альберта, наверняка, рассказывала о себе, – начала девушка. – О путешествиях во сне. И о написанной за одну ночь картине.
– Да.
– Таскани, как и многие одарённые люди, имеет странности. У неё порой случаются чудные видения. И я иногда удостаиваюсь чести узнать о них. Альберта словно попадает в какой-то удивительный мир, о чём затем рассказывает в мельчайших подробностях. Скажите, вы способны детально описать увиденного во сне человека, или здание?
Я лишь пожал плечами.
– А Альберта может. Конечно, художник умеет подмечать мелочи, кажущиеся несущественными. К примеру, я, как и большинство людей, мыслю стереотипами. Но Таскани многое запоминает, и на холсте оживляет целые миры.
– Тут нужно хорошее воображение и память.
– Согласна. А ещё и талант. Кстати, одна из причин, из-за чего Альберта живёт на яхте – посторонние мешают погружаться в особый внутренний мир, способствующий творчеству. И, конечно, стыдится носовых кровотечений. Я лучше отдала бы деньги, чтобы меня излечили. Но подруга не желает лишаться «неповторимой индивидуальности».
Миновав перекинутый через Гихон мостик, где беседовал с Ядвигой, мы подошли ко второму, куда меня привела Альберта. И тут Патриция остановилась. Конечно, вид отсюда восхитительный. Но Пепе не разглядывала пейзажи. А, открыв сумочку, извлекла кипу снимков.
– Вот, первая работа Альберты, написанная за одну ночь, – девушка протянула мне фотографию размером пятнадцать на двадцать сантиметров.
Патриция выбрала подходящий момент. Именно отсюда художница показала Атлантиду. И я смог оценить талант и мастерство Таскани. А картину действительно можно принять за снимок. Дворцы там, где надо. И тот же оригинальный узор перил мостика. Как и у следующего, расположенного через пятьдесят метров.
– Потрясающе, не правда ли? – спросила Патриция.
– Создаётся впечатление, нарисовано с натуры. Различие лишь в том, что художник изобразила не застывший во времени музей, каким видим сейчас, а настоящий живой город. Тут удивительные деревья. Стены зданий увивает нечто вроде плюща с мелкими цветами. В окнах ажурные переплёты рам с витражами. Подобного нет в нашей реальности, но выглядит здорово.
Как и описывала, Таскани изобразила себя на переднем плане. Лёгкое полупрозрачное сари просвечивает контуры очаровательного женского тела. И я не мог оторвать взгляд от столь эротичной Альберты.