Ересь Хоруса. Омнибус. Том II
Шрифт:
Если смертный сказал правду, то, возможно… Он тут же отбросил эти мысли, понимая, что доверять такому человеку неразумно, и спросил:
— Пергеллен, сколько времени мы провели на том транспортнике?
Они нередко возвращались к этому в своих разговорах.
— Пятьдесят один день, восемь часов и четыре минуты, — ответил Железнорукий.
В те дни они представляли из себя пестрое сборище воинов из самых разных отрядов и легионов. Не все выжили после побега. Некоторые оказались слишком сильно ранены, некоторые уже были мертвы, когда их втащили на борт. Из сорока семи
Они продержались достаточно долго, чтобы добраться до «Огненного ковчега» — одного из немногих ударных крейсеров, которым удалось уйти от бойни. Но он не выбрался невредимым. Многие члены экипажа погибли во время отчаянного побега. Когда из хаоса показался транспортный корабль, они, израненные, измотанные, не понимающие, где друг, а где враг, нацелили на него остававшиеся орудия.
На борту не оказалось ни одного легионера. Все воины, способные надеть доспехи, отправились на поверхность, чтобы поставить разжалованного магистра войны на колени. Оглядываясь назад, Нумеон видел, что они поступали сумасбродно — отвечали демонстрацией силы на демонстрацию силы, надеясь, что вторая отступит под напором первой. Как страшно они ошиблись. Теперь это казалось не сумасбродством, а бессмысленным самоубийством. Гор приготовил алтарь для их добровольного жертвоприношения. Острые клинки предателей ждали их на песках Исствана-V.
После того, как они встретили «Огненный ковчег» и его храбрый, но обескровленный экипаж, погибло еще три легионера. Нумеон объединил оставшихся, дал им подобие цели. Но опасность отнюдь не миновала, и его воинов охватывала обреченность. Он ожидал подобного от Железных Рук, но они несли боль от потери своего примарха с тихой и непоколебимой решимостью, делавшей медузийцам честь. Нет, тяжелее всех приходилось ноктюрнцам, сынам Вулкана. Из Саламандр верил только Нумеон. Всем сердцем он верил, что его отец выжил. Но остальные не внимали его пылким доводам и сражались ради мести, а не ради надежды и стремления служить.
Нумеон знал, что его воины сломлены. Оставшись без лидера, они уничтожат друг друга; не имея возможности вернуться к своим легионам, они будут лишь бесцельно плыть по течению.
Да, Пергеллен спас ему жизнь, но теперь Нумеон должен был верить, что в свою очередь сумеет спасти этот расколотый легион.
— Что ты узнал? — спросил он разведчика.
— Ничего хорошего. Сенсоры Шен'ры засекли небольшой патруль. Я некоторое время следовал за ними, пока их не расстреляли турели. Теперь наше местоположение точно будет раскрыто.
— Мы знали, что когда-нибудь Несущие Слово нас найдут. Что еще?
— Помимо легионеров, весьма, судя по всему, многочисленных, у них немало культистов. Семена мятежа были посеяны здесь задолго до того, как мы прилетели вслед за Несущими Слово. На данный момент культы контролируют большую часть Раноса, и «Грозовые птицы» прибывают для поддержки уже высадившихся легионеров со всех концов города. Они мобилизуются рядом с нашим округом. И их слишком много для открытого боя.
— Милосердный гнев Вулкана да обрушится… — тихо выругался Нумеон. Он не хотел прекращать миссию, но еще
— Это не все, — сказал Пергеллен, отвлекая Нумеона от мыслей. Нумеон настороженно сощурился.
— Еще одна хорошая новость?
— Там кто-то наблюдал.
— Они вас видели?
— Не за нами наблюдал. За своими товарищами, пока их расстреливали турели.
— Возможные союзники?
— Нет, сомневаюсь. Они вывели «Тарантулов» из строя. Мы с Шен'рой ушли вскоре после этого. Полагаю, они могли напасть на наш след и идти за нами со склада.
— То есть они, по всей вероятности, скоро будут здесь.
— Да.
На лицо Нумеона легла тень. Они долго искали безопасное место для операционной базы. И этот округ оказался практически безлюдным. Транспортные корабли остались далеко за обитаемой зоной. Они полагали, что на краю города их будет практически невозможно заметить, пока они сами не решат действовать. Их план во многом основывался на этом предположении.
— Об их клирике что-то слышно? — спросил он.
Пергеллен покачал головой:
— Нет.
Саламандр помрачнел еще больше.
— Мы уже видели это раньше, брат. Мы потерпели неудачу на Виралисе…
Едва он произнес название мира, в памяти всплыли картины заваленных трупами улиц, тел, оскверненных и изувеченных во имя темных сил. И не только это оставили после себя предатели. Немногие выжившие абсолютно изменились, перестали быть людьми. Они превратились в… нечто. В окутанных плотью монстров, которые забрались в смертные оболочки и выжрали их изнутри. Жители целой колонии Виралиса исчезли, а их место заняли неведомые существа, которые носили людей, как человек носит одежду.
— Мы пришли к ним слишком поздно, — угрюмо сказал Нумеон.
— Но для Траориса еще не поздно, — ответил Пергеллен. — Клирик умрет, но теперь, не имея элемента внезапности, мы должны будем его выманить. И на этот раз неудач не будет, Нумеон.
— Еще с Исствана… Еще с того момента, как Вулкан… — Нумеон замолк.
Пергеллен схватил его за плечо.
— Ты ведь веришь, что он еще жив, Нумеон, ты сам говорил. Не теряй эту веру.
— Я не потерял, пусть даже верю я один. Но как же отчаянно хочется увидеть какой-нибудь знак — любой знак, лишь бы он дал нам надежду, — и вновь он был вынужден напомнить себе, что пленнику нельзя было доверять. — Я никогда раньше не испытывал подобного… подобных… сомнений.
— Я лишился своего прародителя. Его обезглавленное тело лежит среди наших погибших братьев. Теперь надежду мне даешь ты. За тобой я следую и тебя я называю своим капитаном. Ты всем нам подарил цель и спас от обреченной жажды мести. Если тебе нужно во что-то верить, верь в это.
Нумеон улыбнулся — устало, но искренне.
— Я верю. И не перестану верить. Сколько раз я думал, что лучше бы погиб на Исстване Пять вместе с братьями, но все же оказался здесь, пытаясь отыскать смысл в этом безумии, пытаясь сделать хоть что-то, что будет иметь значение.