Еретическое путешествие к точке невозврата
Шрифт:
Мост через Чертовку оказался просто четырьмя брёвнами, скреплёнными между собой ржавыми железными скобами. Студент спокойно переехал на другую сторону, а Вольфгер не рискнул последовать его примеру, он спрыгнул на землю и перевёл храпящего и упирающегося коня на другую сторону. Карл последовал за ним.
Они углубились в лабиринт узких, грязных, немощёных улочек. Там и сям виднелись остатки разрушенных домов со следами пожара, покосившиеся сараи, хижины под соломенными крышами, неряшливые огороды. Вольфгер быстро потерял ориентировку, однако река была всё время справа. «Может,
– Слава Иисусу, добрались! – с облегчением сказал он, – сейчас ворота открою. Вы лучше с коней сойдите, а то вас издалека видно. Хоть и темнеет уже, а всё-таки, лишняя предосторожность не помешает.
Бржихачек открыл пронзительно заскрипевшую калитку и скрылся во дворе. Вскоре послышался лязг засова, и воротина отъехала внутрь.
– Заводите коней! – выглянул наружу покрасневший от натуги Ян. – Сарай для них вон там, а я пойду с хозяйкой договариваться.
Он ушёл и вскоре вернулся с растрёпанной, неряшливо одетой старухой.
– Вот, матушка Элишка, надо на пару дней приютить двух хороших людей. Но так, чтобы об этом никто не узнал. Найдётся местечко? – прокричал он ей на ухо. Матушка Элишка, как видно, была глуховата.
Старуха молча протянула руку со сложенной ковшиком ладонью.
– Надо же, какой знакомый жест, – буркнул Вольфгер, высыпая ей в ладонь монеты. Матушка Элишка внимательно осмотрела каждую, осталась довольна осмотром и что-то по-чешски буркнула Яну, ткнув корявым пальцем в дом.
– Ну вот, всё и уладилось, – с облегчением сказал Ян, – матушка не больно-то разговорчива, вы не обращайте внимания, она всегда такая, зато и языком болтать, где попало, не станет. Верный человек, проверенный. Пойдёмте, я покажу вашу комнату.
Комната оказалась крохотной и донельзя грязной. Чиркнув кресалом, Вольфгер зажёг свечу и увидел, как по стенам врассыпную бросились тараканы.
– Знаешь что, Ян, мы, пожалуй, переночуем на сеновале, – сказал он.
– Как хотите, – пожал плечами Бржихачек, – только ночью ещё холодно – от реки тянет, да и потом, старуха всё равно деньги за постой не вернёт.
– Бог с ними, с деньгами, – отмахнулся Вольфгер, – видел, сколько там тараканов? Наверное, и клопов полно, загрызут ночью. А на сеновале этой нечисти нет. Будет холодно – в сено зароемся, ну и плащи у нас тёплые, не замёрзнем.
– Как хотите, – ещё раз повторил Ян. – Что-нибудь ещё вам нужно?
– Тут трактир где-нибудь поблизости есть? – спросил Вольфгер.
– А как же, конечно есть, только вам туда лучше не ходить, чужаков тут не любят. И вообще, чуть не забыл предупредить, вы без меня со двора не выходите.
– Тогда ты сам сходи, – сказал Вольфгер, – вот тебе деньги, купи бочонок хорошего пива и поесть что-нибудь, чтобы до утра хватило, ну, сам сообразишь.
– Пиво – это правильно! – повеселел Ян, – тогда уж и сливовицы, верно? Я сейчас!
Вольфгер и Карл вошли в сарай, и в полутьме стали устраивать себе место для
– Какой сегодня день был длинный, – сказал Карл, со вздохом вытягиваясь на сене, – ведь только утром приехали, а кажется, будто мы в Праге уже седмицу, не меньше.
– Да, денёк выдался – не приведи Господь, – согласился Вольфгер. – Что-то я от всего этого уставать стал, а ты, Карл?
– Домой бы, – мечтательно протянул оборотень, – в Альтенберг, и чтобы лес кругом, озёра, горы, всё родное, знакомое. Человека раз в день встретишь – и то хорошо. Воздух чистый, прозрачный, вкусный. А здесь… Скажите, господин барон, ну почему здесь везде воняет?
– Там, где много людей, всегда воняет, с этим уж ничего не поделаешь. А матушка Элишка ещё и скотину держит…
– Нет, навоз – это дело привычное, – возразил Карл, – я о другом…
– Потерпи, недолго уже осталось, вот найдём Мюнцера, поговорим с ним, и тогда уж домой…
– А как же его теперь искать? Из Унгельта мы сбежали, Иегуда про это место не знает, а нам в городе появляться никак нельзя, схватят за милую душу.
– Думал уже, – ответил Вольфгер, – а что если Яна попросить поискать? Он же целыми днями по городу шныряет, пока все трактиры не обойдёт, небось, домой не приходит. Предложу ему денег, пусть поищет.
– Это вы хорошо придумали, господин барон, – сказал Карл. – Только… как вы думаете, не выдаст он нас?
– А зачем ему нас выдавать? Мы же ему хорошо платим.
– Так и за наши головы, может, награда назначена, и немалая, вдруг соблазнится?
– Ну, может, и так, только у нас с тобой выхода всё равно нет, придётся ему довериться. По крайней мере, ночь проведём здесь, а утром подумаем.
Они замолчали.
Вольфгер уже дремал, когда, наконец, вернулся Ян и стал шумно расставлять принесённую еду, деревянные кружки и тарелки. Вольфгер и Карл так устали, что ели мало и неохотно, отдали должное только пиву, которое оказалось на удивление свежим и холодным, а Бржихачек ел и пил за троих, урча и чавкая, как барсук.
Когда все кнедлики были съедены, миска с соусом опустела, а пиво в бочонке плескалось на дне, Вольфгер, откинувшись на солому, негромко спросил:
– Послушай, Ян, а ты не мог бы помочь нам ещё кое в чём?
– Сделаю всё, что – ик! – смогу! – с готовностью ответил студент, стараясь подавить сытую отрыжку.
– Надо найти одного человека, а нам в город, сам понимаешь, нельзя.
– Если он в Праге – найду! – самоуверенно ответил Ян. – А как его зовут? Кто он такой?
– Он, понимаешь ли, проповедник, приехал из Саксонии, а зовут его Томас Мюнцер, – ответил Вольфгер.
– Хм… Мюнцер… Мюнцер… – забормотал Ян и вдруг хлопнул себя по лбу: – Во дела! Так я же его знаю!
– Откуда? – спросил Вольфгер, которому подозрения Карла стали казаться всё более обоснованными.
– А я его проповедь – ик! – слушал! – не замечая холодка в голосе барона, пояснил Ян. – В Вифлеемской часовне.
– А где эта Вифлеемская часовня? – вмешался Карл.
– Рядом, здесь всё рядом, но на той стороне, вам всё равно туда нельзя.
– А о чём была проповедь, не помнишь? – спросил Вольфгер.