Еретическое путешествие к точке невозврата
Шрифт:
Барон послал вперёд жеребца, привстал на стременах, выхватил меч и заученно, сверху вниз, с потягом, как много раз делал на учебном поле и в бою, нанёс удар. Свистнула отточенная сталь, взлетел фонтан крови, тело Ганса, конвульсивно дрыгая руками и ногами, рухнуло на землю, а запачканная окровавленной пылью голова с глухим стуком откатилась под ноги священнику. Тот взвизгнул и отскочил назад. Девушка дёрнулась – кровь Ганса попала ей на лицо и одежду.
Держа на отлёте меч, с которого ещё капала кровь, Вольфгер левой рукой бросил забрало на смотровую щель шлема и развернул коня к крестьянам. Краем
– Ну? – зло спросил он, – кто следующий?
И вдруг завыл во всю силу лёгких:
– Во-о-он!!! Бы-ыдло!!! Зарублю-ю!!!
Выдрессированный боевой жеребец сделал всего только один шаг в сторону крестьян, и этого шага оказалось достаточно. Толпа шарахнулась назад, возникла мгновенная давка, и люди бросились наутёк, спотыкаясь и отпихивая друг друга локтями. Маленькая девочка упала и осталась лежать в пыли, оглашая улицу истошными рыданиями. Её мать, молодая крестьянка, оглянулась на барона и, всё-таки набравшись храбрости, отчаянно метнулась назад, подхватила ребёнка и убежала. Миг – и улица опустела. У околицы остались только путешественники, ведьма, священник со старостой и труп палача, который неожиданно стал жертвой.
У связанной девушки подогнулись ноги, и она стала заваливаться на бок. Карл соскочил с коня и едва успел подхватить её.
– Отец Иона, Карл, помогите фройляйн, снимите верёвки – приказал Вольфгер, а сам повернулся к старосте и священнику.
– Я буду в доме этой госпожи, – сказал он, – вы оба придёте туда на закате, тогда я решу, как поступить с вами и с деревней. Труп убрать. За спокойствие в деревне отвечаете оба. Головой. А сейчас – пошли вон! Ну!
Он повернулся к девушке, с которой Карл и отец Иона уже успели срезать верёвки, и теперь монах осторожно растирал ей руки. Когда кровообращение в руках, жестоко стянутых за спиной, стало восстанавливаться, она закричала от боли.
– Потерпи немного, госпожа, сейчас станет легче, – приговаривал отец Иона, осторожно разминая затёкшие мышцы.
По лицу девушки катились крупные слёзы, она кусала губы от боли.
Вольфгер спрыгнул с коня и подошёл к ней. Девушка вздрогнула и отшатнулась.
Снимать боль у раненых Вольфгера много лет назад научил грек, который служил лекарем в его отряде. Барон размял пальцы, положил их особым образом на шею девушки, закрыл глаза и сосредоточился. Контакт удалось установить быстро, в его сознание хлынула волна боли, и барон, вспоминая давно забытые уроки, стал отводить её и рассеивать. Через некоторое время он ощутил, что его пациентке заметно полегчало, но руки с её тёплой и нежной кожи под завитками мягких волос убирать не хотелось. Вольфгер вздохнул и открыл глаза. Девушка смотрела на него с нескрываемым изумлением.
– Мой господин, ты чародей?
– Я? – удивился Вольфгер, – с чего ты взяла? Конечно, нет…
– Но ведь ты в одно мгновение избавил меня от нестерпимой боли! Ни одному лекарю не по силам такое!
– А вот меня этому научил как раз военный лекарь, – мягко улыбнулся Вольфгер, – наверное, всё-таки лекари бывают разные, в этом всё дело… А так, должен тебя разочаровать, я не чародей. Я – барон Вольфгер фон Экк, мой замок в двух дня пути отсюда, монах, его зовут отец Иона – мой капеллан [19] ,
19
Капеллан(лат. capellanus) – в Средневековой Европе «домашний» священник в богатых домах.
– Друг и одновременно слуга – разве такое бывает? – спросила девушка.
– Чего только не бывает в нашем мире, – пожал плечами Вольфгер. – Прости нас, госпожа, что мы напросились к тебе в гости, но в тот момент раздумывать было некогда. Ты позволишь нам побыть у тебя до вечера?
– О чём вы говорите, ваша милость, ведь я обязана вам жизнью! – ответила девушка, – опоздай вы хоть ненамного, и… – её лицо исказилось.
– Давайте-ка уйдём с улицы, – предложил Вольфгер, – незачем оставаться в этом неприятном месте. Мой конь, госпожа, пожалуй, для тебя великоват, поэтому мы попросим святого отца одолжить своего мерина.
Карл легко подхватил девушку за талию и усадил на лошадь. Садясь в мужское седло, она вынуждена была высоко поддёрнуть юбку, и Вольфгер с удовольствием успел разглядеть её стройные ноги.
– Куда нам ехать? Показывай, госпожа, – сказал Карл, держа под уздцы свою лошадь и лошадь монаха.
– Да какая я госпожа? Зовите меня просто Ута, – отмахнулась девушка, – а ехать нам недалеко. Прямо и налево, четвёртый дом.
Большой, добротный двухэтажный дом на каменном основании был окружён забором, ворота оказались заперты изнутри. Карл громко постучал, но на стук никто не вышел.
– Служанки, наверное, попрятались, а может, сбежали через огород, – извиняющимся тоном сказала Ута, – не будем их винить в этом, они всего лишь женщины и насмерть перепугались, меня ведь выволокли из дома… Но как же мы попадём во двор?
– Да очень просто, – пожал широченными плечами Карл, – вот так.
Он легко перемахнул через угрожающе качнувшийся забор, повозился внутри, откинул засов и распахнул ворота. Вольфгер ввёл во двор своего коня и мерина, на котором сидела Ута, а монах ввёл вьючных лошадей.
Вольфгер огляделся. Дом выглядел зажиточным и уютным, перед окнами была разбита цветочная клумба. Хозяйственные постройки, вероятно, размещались с другой стороны, с фасада их было не видно.
– Вилда, Зельма, где вы? Идите сюда! Это я, Ута! – крикнула хозяйка.
Через несколько минут из-за угла дома боязливо выглянула бедно одетая пожилая женщина. Увидев хозяйку, она охнула, бросилась к ней, упала на колени, обняла её ноги и расплакалась.
– Госпожа моя Ута, слава Спасителю, ты жива! А мы уж и не надеялись…
– Жива, жива,– ответила Ута, – благодари за это рыцаря фон Экк и его спутников, Зельма. Это они в последний момент спасли меня от костра!
Служанка на коленях подползла к Вольфгеру, схватила его руку и стала покрывать поцелуями:
– Спасибо, спасибо, благородный господин, да возблагодарит вас Спаситель за это доброе дело!
– А где Вилда? – спросила Ута, в голосе которой появились хозяйские нотки.
– Сидит в погребе, боится выйти… Я сейчас её приведу.
– Не надо, идите сразу на кухню, мужчины, наверное, проголодались.