Эрина
Шрифт:
На бегу Коннолли не сводил бинокля с оконного проема, в котором все еще маячил шипастый гигант. Не пропустил он момента, когда тот получил прямое попадание из танкового орудия. Демона поглотило пламя взрыва. И больше Коннолли его уже не видел, как бы не вглядывался в линзы бинокля.
Да уж, каким бы демоном ни был шипастый, с танком не поспоришь.
Эта мысль подняла настроение гвардии лейтенанту, и он подбодрил своих людей.
– Не тушеваться!
– крикнул он по общей связи.
– Всякого врага можно бить! И штерна, и демона!
Зловещий свист он услышал слишком поздно. Вражеские малые мортиры, молчавшие до
– Бегом!
– закричал он.
– Не останавливаться! Не ложиться!
Бойцы понимали, что остановка - это смерть, не хуже командира. Гвардейцы и простые траншейники бросились на вражеские позиции со всех ног. Не обращая внимания на пулеметный огонь, косящий их. И штерны за баррикадами, и демоны с верхних этажей палили, не заботясь о меткости и собственном оружии. Гвардейцы и траншейники валились друг на друга. Сверху на них сыпались мины, разрывая живых и мертвых в клочья. Танкисты, понимая, что уже обречены, принялись стрелять по штернам прямо на ходу. Снаряды взрывались на вражеских позициях, среди баррикад и проволочных заграждений. Драгуны и гренадеры противника разлетались в разные стороны. Болванки легко пробивали стены домов, фугасы влетали в оконные проемы - и оттуда вылетали демоны в шипастых доспехах.
Мина угодила почти точно в пробоину, оставленную другой в башне танка. Рванула уже внутри него. Сдетонировали снаряды в боеукладке. Оглушительно хлопнул не выдержавший двигатель. От, казалось бы, несокрушимой стальной машины остался только остов.
Второй танк проехал несколько ярдов, когда его гусеницы оказались перебиты взрывами мин. Он прокатился еще пару футов по инерции - и замер, став идеальной мишенью. Задрав орудие, танк выстрелил по зданию в последний раз. Фугас попал неудачно - взорвался, угодив в стену, никому особенно не повредив. И сразу после выстрела танк накрыло минами. Он был слишком удачной мишенью для малых мортир.
Передовые шеренги солдат и гвардейцев выкашивали пулеметными очередями. Они валились, словно подрубленные. Лишившись защиты танков, альбионцы потеряли весь боевой задор. Атака провалилась. Как ни прискорбно было это осознавать. Теперь гвардии лейтенанту Коннолли оставалось только скомандовать отступление. Пока его солдаты не побежали.
Он уже видел однажды бегство. Во время неудачного нападения на Колдхарбор. Его полк шел во второй волне наступления, и потому он видел только набегающий на него вал толпы, в которую превратились шеренги наступающих воинов. И этот вал подхватил его, кричащего что-то, не слышащего даже себя, повлек, как щепку.
Допускать чего-то подобного сейчас лейтенант Коннолли не собирался. А потому вовремя скомандовал отступление. Траншейники и гвардейцы, стараясь держаться цепью, начали отходить от вражеских позиций, отстреливаясь и кидая гранаты. Но, не разворачиваясь спиной к врагу, быстро бежать не получалось. И чем медленнее двигались бойцы, тем больше их гибло под градом мин и огнем пулеметов.
– Проклятье, - шипел гвардии лейтенант Коннолли, - бездарная атака.
И больше всего его злило то, что командовал атакой именно он.
По возвращении
– Штерны сделали свое дело, - сообщил ему командующий обороной.
– Предприняли массированную атаку. Линия фронта прорвана в нескольких местах. Мы деремся из последних сил. Штаб уже окружен. Если есть возможность, прорывайся прочь из Килкенни. Город уже потерян для нас. Прощай, Коннолли.
– Рурк, - обратился гвардии лейтенант к сержанту, опуская трубку, - мы покидаем город.
– Простите, мистер Коннолли?
– не понял его тот.
– Мы уходим из города, Рурк, - повторил Коннолли.
– Штерны прорвали линию обороны. Теперь нам надо покинуть Килкенни до того, как нас окружат.
И он широкими шагами направился к своего бронеавтомобилю. Экипаж уже сидел внутри, отлично понимая, что как только командующий вернется, для них тут же найдется работа.
Коннолли поспешил покинуть поле боя, практически бросив своих солдат. Командовать отступлением он не любил и не умел. И сбросил все на сержанта О'Рурка. Тот, хоть и не воевал с демонами, был вполне профессиональным военным, так что сумел организовать все наилучшим образом.
Альбионцы быстро покидали эту часть города. Катились немногие оставшиеся бронеавтомобили. Отступающих обстреливали, но довольно вяло. Видимо, снарядов у врага осталось немного, да и слишком устали штерны и демоны. Ведь им пришлось драться почти пол дня. Отступали альбионцы уже в ночной темноте.
Глава 10.
Ночь казалась бесконечной, но солнце взошло очень быстро. Мы не успели толком восстановить оборону на позициях, когда оно выбралось из-за линии горизонта. Я считал, что с восходом альбионцы вернутся, но этого не произошло. Вместо них пришли наши. Сам генерал-полковник Волостов. Он примчался на личном бронеавтомобиле в сопровождении еще пары таких же машин и целого эскадрона кавалерии. Волостов славился на фронте, как генерал старой закалки, верящий в позиционную войну, кавалерию и многочасовые артобстрелы. Однако, не смотря на это, отзывались о нем, в общем, хорошо.
Начинавший службу в гусарском полку генерал-полковник был все таким же порывистым, как в молодости. Не смотря на весьма внушительный возраст, он легко выскочил из бронеавто и подбежал ко мне. Схватил крепкими сильными руками, сжал мои плечи до боли.
– Молодца!
– воскликнул он.
– Ожидал от драгун всякого, но такой удали!.. Нет, все же не зря вы, хоть и без коней, да конница! Самая настоящая!
Волостов отпустил меня, разгладил седые усы, провел ладонью по бритой голове.
– Три дня на отдых, - сказал он.
– Потом неделя на пополнение боеприпасов, починку брони и прочее. А дальше уж куда нас командование перекинет.
– Слушаюсь, - отдал честь я.
Три дня отдыха во время войны - это очень много. Целая вечность. Полки расположились в ближайших домах, выставив минимальные караулы. Война все-таки, не стоит расслабляться.
Для офицеров нашли небольшой домик, практически уцелевший во время обстрелов, наверное, из-за того, что располагался в низине или балке. Досталось, конечно, и ему, в крыше зияли несколько пробоин, однако жить внутри него можно было достаточно комфортно.