Эрина

Сапожников Борис Владимирович

Вот только враг придерживался совершенно иного мнения по этому поводу. Палили без умолку орудия. На позиции, прямо под струи огнеметов выкатывались броневики, палящие из башенных пулеметов. Выезжали даже медлительные танки и самоходные орудия, правда, толку от одного, максимум двух выстрелов, что они успевали сделать, было мало. Мощные струи огненной смеси выжигали экипажи, оставляя от, казалось бы, несокрушимых боевых машин дымящиеся остовы.

– У меня осталось больше двух сотен тысяч вторичных солдат, -

заметил Евронимус.
– Неплохой счет, я думал, потери среди них будут больше.

Как он определил потери, не запрашивая никаких рапортов даже у Саргатанаса, я понять не мог. Однако прикинул цифры потерь, почти восемьсот тысяч, пусть и уже умерших однажды, бойцов. Даже уж, на мелочи лорды демонов не размениваются.

– Пора уже и нам выступать, - обратился ко мне Евронимус.
– Вы не находите, полковник Нефедоров?

– Нахожу, - кивнул я.
– Самое время.

Я первым спустился на первый этаж, прошел через здание штаба и вышел к своим бойцам. Меня уже ждали командиры полков ударного корпуса, готовые выступать в любой момент.

– Господа офицеры, - сказал я им, - через пять минут атакуем всем фронтом. Просьба не опаздывать.

И вот мы уже шагаем по трупам. В прямом смысле. Потому что вся "ничья земля" была завалена окончательно уничтоженными мертвецами. Из-за этого идти было довольно сложно, каждый раз приходилось думать, куда бы поставить ногу, чтобы не упасть. Не пройдя и половины заваленной телами "ничьей земли", мы уже в прямом смысле шагали по колено в крови.

Стена пламени перед нами начала спадать. Враг сумел-таки справиться с огнеметчиками.

– Бегом, - скомандовал я по общей связи, - марш!

И тысячи человек побежали, спотыкаясь о трупы под ногами, падая. Упавших подхватывали под локти, тащили дальше.

Линию обороны проскочили, кажется, даже не заметив. "Ежи" были перевернуты наступающими мертвецами, проволочные заграждения втоптаны в залитую кровью мостовую. Электроток "вторичным солдатам" не был страшен. Здесь на трупы старался уже не глядеть никто, слишком уж жутко выглядели их обожженные останки, черные людские скелеты, от которых исходил отвратительный смрад.

И вот наша армия снова разбилась на отдельные колоны, войдя в улицы города, ведущие непосредственно к его центру. Тут они были достаточно широкими, чтобы могли проехать наши броневики и даже средние танки. Однако их у нас не было. Бронетехнику использовали на других участках фронта. Мы шли, изредка стреляя в отступающих альбионцев. Их осталось не так много, после схватки с мертвецами. Большая часть осталась лежать на первой линии. Отходили эринцы беспорядочно, отстреливаясь на ходу. Кидали гранаты, однако, как правило, с такого расстояния, что повредить их взрывы нам не могли.

Мы почти без проблем добрались до последнего оплота

вражеской обороны. Альбионцы сгрудились у крепкого здания, более всего походящего на многоквартирный дом. Казалось, в каждом окне его было по пулемету, а перед ним выставлены едва ли не все имеющиеся в распоряжении противника орудия. И они тут же открыли по нам ураганный огонь. На нас обрушился град пуль и осколков фугасных снарядов. Вот бы нам сейчас мертвых огнеметчиков - мигом бы выжгли врага. Но их не было, так что придется справляться своими силами.

Передовые цепи залегли под сокрушительным огнем. Я отступил за угол ближайшего дома, чтобы не отсвечивать лишний раз. Да и про помянутых Волостовым снайперов из "зеленых курток" я не забывал. Не хотелось бы схватить пулю или луч.

– Доложите, - вышел на связь генерал-полковник, - обстановку, полковник.

– Нас прижали, - ответил я.
– Огонь слишком плотный. Враг засел грамотно. Всего несколько улиц выходит на площадь перед домом. Мы не можем преодолеть вражеский огонь.

– А что союзники?
– поинтересовался Волостов.

– Я их не видел, - честно сказал я.
– Ничего не могу сказать.

Действительно, демонов я не видел с самого начала атаки.

– Связи с ними тоже нет, - вздохнул на том конце генерал-полковник, и отключился.

Я вошел в здание через дальний вход, прошел через весь дом. Оказывается, на первом этаже его уже оборудовали пулеметную точку. В большом проломе же устанавливали драгунское орудие. Правда, бойцы были не моего полка. Но они узнали меня. Распоряжающийся здесь штабс-капитан подскочил ко мне, рука его взметнулась к шлему.

– Оставьте, штабс-капитан, - отмахнулся я.
– В этом доме есть еще кто-то из наших?

– Четвертый взвод нашего полка, - доложил штабс-капитан, - затащил туда свои орудия. С ними еще взвод артиллеристов из приданных. Номер полка пушкарей, прошу простить, не назову. Забыл как-то поинтересоваться.

– Не столь важно, - кивнул я.
– Вижу, враг еще не обратил на вас внимание.

– Мы со взводным-четыре решили одновременно огонь открыть, - доложил штабс-капитан.
– Иначе толку мало будет. У врага преимущество в артиллерии, подавят нас в два счета.

– Правильно мыслете, - хлопнул я штабса по плечу.

– Вы наверх собираетесь, господин полковник?
– поинтересовался тот.
– Не стоит. Там в стенах таких брешей полно, - он махнул на дыру, в которой устанавливали орудие.
– Когда по нам враг палить начнет, там будет очень жарко.

– Но лучшего наблюдательного пункта поблизости нет, - пожал я плечами.
– Если что, думаю, успею укрыться за противоосколочным щитом. Не впервой, штабс-капитан. Я ведь не штабной полковник. Все больше на переднем краю.