Эрина
Шрифт:
– Вы отлично воевали, полковник, - сказал О'Кейси.
– Я удивлен, что таким крупным соединением командует всего лишь полковник. Думаю, вы все же недолго задержитесь в этом чине. Полковничьи погоны давно уже малы вам.
– От врага принимать похвалу вдвое приятней, - ответил на достаточно правильном альбионском Нефедоров, снова козырнув.
– Особенно, - грустно усмехнулся О'Кейси, - от врага разбитого.
Он протянул Нефедорову руку - и тот крепко пожал ее.
Я стоял над телами рыцарей, накрытых белыми плащами с черными крестами. В лицо я знал лишь одного из них. Но знал отлично. Слишком уж часто сводило нас коварная судьба. Или проведение.
– Они прибыли с Саара или с самой Терры, - объяснял полковник О'Кейси, - чтобы помочь нам против ваших проклятых союзников. Но было слишком поздно. К тому времени пали Серые горы - и вы стремительным маршем шли на Девелин. Покидать планету они отказались. Их командир - комтур, заявил, что они прибыли воевать, а не бегать от врага. Хотя я уверен, он уже в тот момент понимал, что обречен. И, кажется, это его не сильно волновало.
– Значит, - задумчиво протянул фон Литтенхайм, - вот куда делся Тевтонский полк. Значит, переметнулись к терранцам. В Братство вступили. Даже орден им свой выделили.
Он тяжко вздохнул. Я отлично понимал, что скрывается за этим вздохом. Не так давно мы получили новую сводку о состоянии дел в Империи. Они не радовали. Мало того, что со всех сторон на нас обрушился враг, старясь отщипнуть по кусочку. Про спорные планеты уже и вовсе предпочитали не вспоминать, ибо все они были потеряны. Так еще и новости с Саара, где хозяйничали, как раз такие вот тевтоны, приходили самые невероятные. Местное население было разделено на несколько категорий и все права достались так называемой "чистой крови", все носители которой по невиданной закономерности носили немецкие фамилии.
Дело в том, что какая бы партия не была у власти, кто бы не сидел на троне, в Империи никогда не допускалось подобное разделение. На кого бы то ни было. Русских и и немцев, или саарцев, рейнландцев, померанцев, баденцев и вюртембержцев, или еще какого бы то ни было. Ибо именно такое деление, привилегии для одних и притеснения для других всегда ведут к распаду любого государства. Опыт нескольких тысяч лет учил этому, и наконец он был воспринят, причем во всех межпланетных государствах. А может быть, дело в том, что все они представляли собой многонациональные государства, и мой родной Доппельштерн был еще не самым ярким примером. В том же Тентейтоку более-менее мирно уживались более двенадцати или около того различных наций, со своей культурой и традициями, отличающимися порой кардинально. Объединяло все их только относительно схожая внешность.
И вот теперь снова проявило себя отвратительное явление, знакомое только по истории Последних веков, да еще немного по ранним этапам становления звездных государств. Имя ему национализм. А уж считал, наверное, по наивности, что оно изжито полностью. Оказалось, что нет.
По всей видимости, за это ответственны именно они. Такие же рыцари в белых плащах с черными крестами. Они загоняют неугодных и просто тех, в чьих жилах течет неправильная по их разумению кровь, в лагеря или попросту уничтожают. О выстроенных громадных печах крематориев, в которых сгинули тысячи людей, неспособных трудиться на новых хозяев Саара, знали, наверное, уже по всему Доппельштерну.
И эти люди теперь помогали нашим бывшим врагам воевать против демонов. Остается только задать себе риторический вопрос: куда катится весь на мир? И не проклят ли он.
Но я отбросил эти глупые мысли. Не до них мне сейчас было. Совсем не до них.
Я вернулся в строй.
Церемония капитуляции Девелина закончилась
Я тут же отправился к своему корпусу. Он занимал целый квартал эринской столицы. Солдаты и офицеры расположились в пустых домах. Правда, из их подвалов стали выползать люди. Жители Девелина, не пожелавшие покинуть родной город, или же те, кому было просто некуда идти. Они с опаской глядели на новых жильцов их домов. Я запретил пускать их в квартиры, пригрозил особо сердобольных или охочих до женского пола трибуналом.
Церемония передачи символических прав на Эрину, новое название планеты уже пришло с Рейнланда, мало отличалась от предыдущей. Теперь бывший изумруд альбионской короны, как называли эту планету, станет называться Тюрингия, причем даже со статусом Свободного государства. Небывалые вольности для только что завоеванного мира, однако, было вполне очевидно, для чего это было сделано. Это прямое продолжение действий, озвученных фон Литтенхаймом на военном совете перед решающим штурмом Девелина. Столицу планеты, правда, еще не переименовали, хотя я, лично, уверен - это будет сделано в ближайшее время. Ведь согласно политике ассимиляции все крупные города имперского мира должны носить названия, соответствующие национальному духу нашего государства. Звучащие либо на немецкий, либо на русской лад.
Я почти не запомнил церемонию. Лишь с любопытством глянул на вице-короля, одетого в сияющий золотом и бриллиантами вицмундир, традиционного для Альбиона красного цвета. Он снял с седой головы небольшую корону - малую копию той, что носит альбионский король - поцеловал ее и возложил на подушечку, что почтительно держал стоящий рядом с ним адъютант. Тот, держащийся настолько высокомерно, будто бы не его планета переходила под власть нашей империи, а совсем наоборот, передал подушечку с малой короной Литтенхайму.
Затем последовали длинные речи, которые я не слушал. Оставалось только надеяться, что говорить они будут не слишком долго. Стоять на плацу перед тем самым домом, на пороге которого загадочно скончался лорд Евронимус, было не то чтобы очень приятно. Погода испортилась окончательно. Небо затянули тучи. Задул пронизывающий ледяной ветер, от которого не спасали парадные мундиры.
А на следующий день после нее по войскам поползли слухи о скорой эвакуации. Слишком уж сильно мы были потрепаны в ходе удивительно короткой по современным масштабам, но очень кровопролитной войны. Мне совершенно не хотелось проводить инспекцию своего полка. По окончании активных боевых действий ударный корпус был расформирован за полной ненужностью. Теперь я снова командовал только своим полком. Мое представление на награды и генеральский чин, обещанные фон Литтенхаймом, ушли на Рейнланд, однако до ответа из столицы я оставался простым полковником. И надо было заботиться о вверенных мне людях.
Через три дня после церемонии перехода Эрины под власть Доппельштерна, я провел-таки смотр. И мне стало страшно. Я отлично понимал, сколько осталось от полка после Пангеи, но теперь их не было пусть и больше, вот только ненамного. И это при условии, что мы один раз получали пополнение. Слишком уж дорого мы заплатили за штурм Серых гор и взятие Девелина.
Полк потерял почти две трети личного состава. Были сильно выбиты командиры взводов, особенно стрелковых, ведь они всегда были на острие атаки. У артиллеристов хоть был шанс укрыться за противоосколочными щитами орудий. А уж те, что командовали малыми мортирами, и вовсе обычно находятся достаточно далеко от самых жарких мест, конечно, по меркам передовой.