Эркюль Пуаро
Шрифт:
Пуаро сделал паузу, прежде чем ответить. Затем он сказал:
– Я думаю, Гастингс, что вы недооцениваете серьезность ситуации. Да, если хотите, мне нужно было, чтобы вынесли вердикт о самоубийстве.
– Но вы... вы сами не думали, что она действительно совершила самоубийство?
Пуаро медленно покачал головой.
– Вы думаете... что ее убили? – спросил я.
– Да, Гастингс, ее убили.
– Тогда зачем же пытаться это замять, навесить ярлык «самоубийство» и отправить дело в архив? Ведь таким образом оно оказывается закрытым.
– Совершенно верно.
– Вы этого
– Да.
– Но почему?
– Неужели вы сами этого не понимаете? Впрочем, не важно. Давайте оставим это. Вы должны поверить мне на слово, что это убийство – изощренное, заранее спланированное убийство. Я говорил вам, Гастингс, что здесь будет совершено преступление и что нам вряд ли удастся его предотвратить, потому что убийца безжалостен и решителен.
Я вздрогнул и спросил:
– А что же случится дальше?
Пуаро улыбнулся:
– Это дело закрыто – на него навешен ярлык «самоубийство», и оно отправлено в архив. Но мы с вами, Гастингс, продолжаем работать под землей, как кроты. И рано или поздно мы доберемся до X.
– А вдруг тем временем кто-нибудь еще будет убит?
Пуаро покачал головой:
– Я так не думаю. Только в случае, если кто-нибудь увидел что-то или знает что-нибудь. Но если так, они, конечно, уже заявили бы об этом, не так ли?
ГЛАВА 15
Я довольно смутно помню события тех дней, что последовали сразу же за дознанием по делу миссис Франклин. Конечно, были похороны, на которых присутствовало множество любопытных Стайлз-Сент-Мэри. Именно там ко мне обратилась старуха со слезящимися глазами и неприятно фамильярными манерами.
Она подошла, когда мы гуськом тянулись с кладбища.
– А я вас помню, сэр, это уж точно.
– Да? Э-э... возможно...
Она продолжала, не слушая меня:
– Годков двадцать с лишком это было. Когда старая леди умерла в особняке. Это было первое убийство у нас тут в Стайлз. Да и не последнее, скажу я вам. Старая миссис Инглторп. Это муж ее укокошил, сказали мы все. Уж мы в этом не сомневались. – Она бросила на меня хитрый взгляд. – Может, и на этот раз муженек постарался.
– Что вы имеете в виду? – вспылил я. – Разве вы не слышали вердикт о самоубийстве?
– Так ведь это коронер сказал. А ведь он мог и ошибиться, а? – Она слегка подтолкнула меня локтем. – Доктора, они знают, как избавиться от своих жен. А от нее, кажись, ему не было никакого проку.
Я смерил старуху сердитым взглядом, и она поспешила прочь, бормоча, что ничего такого не хотела сказать, а только как-то странно, что уже второй раз такое случается.
– И чудно как-то, что вы, сэр, оба раза тут как тут, а?
На какую-то долю секунды мне пришла дикая мысль: уж не подозревает ли она, что я совершил
И в конце концов, старуха не так уж далека от истины. Ведь кто-то убил миссис Франклин.
Как я уже говорил, я мало что помню об этих днях. Во-первых, меня серьезно беспокоило здоровье Пуаро. Ко мне явился Кёртисс, и даже на его тупом, лишенном всякого выражения лице проступала легкая обеспокоенность, когда он сообщил, что у Пуаро был сильный сердечный приступ.
– Мне кажется, сэр, что он должен показаться врачу.
Я помчался к Пуаро, который весьма энергично отверг это предложение. Мне подумалось, что это не похоже на него. По моему мнению, он всегда слишком уж носился со своим здоровьем. Опасался сквозняков, укутывал шею шелком и шерстью, смертельно боялся промочить ноги и при малейшем намеке на простуду измерял температуру и укладывался в постель. «Потому что иначе это может для меня кончиться fluxion de poitrine!» [62] При самых пустяковых недомоганиях, как мне было известно, он сразу же обращался к врачу.
62
Воспаление легких (фр.).
А теперь, когда он действительно болен, все переменилось.
Впрочем, возможно, именно в этом-то дело. Прежние болезни были пустячными. А теперь, когда он серьезно заболел, то, наверно, боялся это признать и поверить в реальность болезни. Он не придавал значения недугу только лишь из страха перед ним.
В ответ на мои увещевания Пуаро с горечью воскликнул:
– Но я же консультировался с врачами! И не с одним, а с многими. Я был у Бланка и Дэша (имена двух специалистов) – и что же они сделали? Послали меня в Египет, где мне сразу же стало гораздо хуже. Я также был у Р...
Я знал, что Р. – кардиолог.
– И что же он сказал? – поспешно спросил я.
Пуаро вдруг искоса взглянул на меня – и сердце мое ушло в пятки.
Он спокойно ответил:
– Он сделал для меня все, что только возможно. Прописал лечение, у меня всегда под рукой необходимые лекарства. А больше ничего сделать нельзя. Итак, как видите, Гастингс, бесполезно приглашать ко мне врачей. Машина изнашивается, mon ami. Увы, нельзя, как в автомобиле, поставить новый мотор и продолжать носиться с прежней скоростью.
– Но послушайте, Пуаро, ведь должно быть что-нибудь такое. Кёртисс...
Пуаро отрывисто переспросил:
– Кёртисс?
– Да, он пришел ко мне. Он был расстроен. У вас был приступ...
Пуаро кивнул с кротким видом.
– Да, да. Иногда тяжело наблюдать за этими приступами. Думаю, Кёртисс не привык такое видеть.
– Вы действительно не хотите показаться врачу?
– Это бесполезно, мой друг.
Он говорил очень мягко, но решительно. И снова сердце мое болезненно сжалось. Пуаро улыбнулся мне и сказал: