Эркюль Пуаро
Шрифт:
– Да... – Я задумался. – Полагаю, вам нужно прийти к этому человеку и сказать: «Я ужасно виноват, но вскрыл его по ошибке».
Нортон вздохнул и сказал, что все не так просто.
– Видите ли, вы могли прочитать что-то компрометирующее, Гастингс.
– Вы имеете в виду то, что скомпрометировало бы другого человека? Я полагаю, вам надо было бы притвориться, будто вы ничего подобного не успели прочесть, так как вовремя обнаружили свою ошибку.
– Да. – Нортон произнес это после небольшой паузы. Казалось, он пока что не пришел
Я заметил, что не вижу, что еще тут можно сделать.
Нортон ответил, все еще озадаченно хмуря брови:
– Видите ли, Гастингс, это еще не все. Предположим, то, что вы прочли, это... это... словом, весьма важно для кого-то другого.
Я потерял терпение.
– В самом деле, Нортон, я не понимаю, о чем идет речь. Нельзя же все время читать чужие письма, не так ли?
– Нет, нет, конечно же нет. Я не это имел в виду. Да и вообще, это было не письмо. Я сказал это просто для примера, чтобы объяснить. Естественно, все, что вы увидели, услышали или прочли... случайно, вы будете держать в секрете, если только...
– Если что?
Нортон медленно выговорил:
– Если только это не то, о чем вы должны сказать.
Я взглянул на него, внезапно заинтересовавшись. Он продолжал:
– Послушайте, представьте себе, что увидели что-то через... через замочную скважину...
Замочные скважины сразу вызвали у меня в памяти Пуаро! Нортон продолжал мямлить:
– Я имею в виду, что у вас была причина заглянуть в скважину – допустим, ключ не поворачивался, и вы заглянули, чтобы узнать, что там мешает... или у вас была какая-то другая причина, и вы никак не ожидали увидеть то, что увидели...
В следующее мгновение я уже не слышал его бессвязную речь, ибо меня вдруг осенило. Я вспомнил, как в тот день мы стояли на холмике, поросшем травой, и Нортон пытался рассмотреть в бинокль крапчатого дятла. Я вспомнил, как он внезапно смутился и растерялся, как пытался мне помешать в свою очередь взглянуть в бинокль. В тот момент я пришел к выводу, что то, что увидел Нортон, связано со мной — словом, что это Аллертон и Джудит. А если предположить, что это не так? Что он увидел совсем другое? Я решил, что там Аллертон с Джудит, поскольку был так одержим этой идеей, что не мог думать ни о чем другом.
Я отрывисто спросил:
– Это то, что вы увидели в свой бинокль?
– Послушайте, Гастингс, как вы догадались? – удивленно и в то же время с облегчением спросил Нортон.
– Это было в тот день, когда мы с вами и Элизабет Коул были на холме, не так ли? – продолжал я жадно расспрашивать.
– Да, верно.
– И вы не хотели, чтобы я увидел?
– Да. Это... это не было предназначено для наших глаз.
– Что же такое там было?
Нортон снова нахмурился.
– Должен ли я говорить? Я имею в виду, это было –
Он замолчал. Я просто сгорал от любопытства, но разделял его щепетильность.
– Было ли это что-то... что-то важное? – спросил я.
– Возможно. В этом все дело. Я не знаю.
Тогда я задал другой вопрос:
– Имеет ли это отношение к смерти миссис Франклин?
Нортон вздрогнул.
– Как странно, что вы это сказали.
– Значит, имеет?
– Не прямое. Но, возможно, имеет. – Он медленно произнес: – Это пролило бы свет на многое. Это означало бы, что... О, будь оно проклято, я не знаю, что делать!
Передо мной стояла дилемма. С одной стороны, меня терзало любопытство, однако я чувствовал, что Нортону очень не хочется рассказывать о том, что он видел. Я мог это понять. Я сам ощущал бы то же самое. Всегда неприятно получить информацию способом, который считается сомнительным.
И тут мне в голову пришла идея:
– А почему бы не поговорить с Пуаро?
– Пуаро? – Нортон с сомнением посмотрел на меня.
– Да, попросить у него совета.
– Ну что же, – задумчиво согласился Нортон, – это идея. Правда, он иностранец... – Он замолчал, сильно смутившись.
Я понимал, о чем он говорит. Язвительные замечания Пуаро относительно «игры по правилам» были мне хорошо известны. Я только удивлялся, почему сам Пуаро никогда не прибегал к биноклю! Он бы воспользовался биноклем, если бы додумался до этого.
– Он не станет злоупотреблять вашим доверием, – уговаривал я Нортона. – И вам не обязательно следовать его советам, если они вам не понравятся.
– Это верно, – согласился Нортон, и чело его прояснилось. – Знаете, Гастингс, пожалуй, так я и поступлю.
Я был изумлен реакцией Пуаро на мою информацию.
– Что вы сказали, Гастингс?
Он уронил кусочек тоста, который как раз подносил к губам. И весь подался вперед.
– Расскажите мне во всех подробностях. Быстро!
Я повторил свой рассказ.
– В тот день он увидел что-то в бинокль, – задумчиво повторил Пуаро. – Что-то, о чем он не хочет вам рассказывать. – Он схватил меня за руку. – Он никому больше про это не говорил?
– Думаю, нет. Да, я в этом уверен.
– Будьте очень осторожны, Гастингс. Очень важно, чтобы он никому не рассказывал, – он даже не должен намекать. Это было бы опасно.
– Опасно?
– Очень опасно. – Лицо Пуаро было серьезным. – Договоритесь с ним, mon ami, чтобы сегодня вечером он поднялся ко мне. Просто обычный дружеский визит, вы понимаете. Пусть никто не заподозрит, что имеется особая причина для его визита. И будьте осторожны, Гастингс, очень, очень осторожны. Кто еще, вы говорите, был тогда с вами?