Ермак
Шрифт:
Хан решил больше не медлить и приступить к переправе. Под плотной завесой дождя татары вступили на остров никем не замеченные и окружили лагерь. Сам Кучум остался на берегу: Ермак даже спящим казался ему опасным. В первый же миг был уничтожен спящий караул. Словно призраки сновали кучумовцы меж казацких шатров, душили и кололи спящих людей. Шатер Ермака стоял в центре лагеря, и туда устремилась большая группа татар. Атаман оторвался от сна, когда отряд почти весь был уже уничтожен. С горсткой уцелевших воинов он стал отходить к берегу, где стояли струги. Дождь вывел из строя фитильные ружья. Ермак с товарищами саблями прорубали дорогу через массу разъяренных врагов. Уж близок был спасительный берег, когда пал последний казак и Ермак остался один. Истекая
Весть о трагедии на реке Вагай произвела на оставшихся в Искере казаков и стрельцов потрясающее впечатление. Принявший на себя командование казаками Матвей Мещеряк почтил память начального атамана и погибших с ним дружинников «помяновением велием». Печальной была эта тризна. Поминали казаки своих товарищей, а думали о своем будущем, которое представлялось безнадежным и мрачным. В Искере оставалось немногим более 150 воинов. С такими силами было трудно удержаться в Сибири без Ермака. Гибель атамана, не знавшего поражений и умевшего находить выход из самых сложных ситуаций, воспринималась всеми как начало конца с таким успехом начатого дела.
Смерть Ермака воскресила надежды врагов. До казаков доходили слухи, что старший сын Кучума Алей приводит в подчинение татарские улусы по Иртышу, а всех боеспособных мужчин забирает в свое войско. Было ясно, что царевич готовит поход на Искер. Пришли в колебание некоторые хантейские и мансийские князьки. У казаков кончалось продовольствие, а подвоз его из соседних улусов прекратился. По совету казачьего круга Матвей Мещеряк и голова Иван Глухов решили покинуть Сибирь.
Ранним утром 15 августа 1585 года Искер опустел. Казаки и стрельцы на судах спустились по Иртышу и старинным Печорским путем вернулись в Россию.
Автор Строгановской летописи (по списку Спасского) передает другую, столь же вероятную версию. Атаман М. Мещеряк и голова И. Глухов возвращались на родину дорогой былых побед — по Тоболу и Туре. Им встретился новый русский отряд в 100 человек под командой воеводы Ивана Мансурова, направленный правительством; объединившись под началом воеводы, оба отряда двинулись к Иртышу с целью занять Искер. Но там уже хозяйничали татары Алея. Не приставая к берегу, где им угрожало множество вооруженных татар, казаки и стрельцы поплыли вниз по Иртышу до Оби. Здесь отряд остановился, срубил «град древян» и зазимовал. Обской городок просуществовал 10 лет. В 1594 году его гарнизон был переведен во вновь построенный город Сургут.
Царевич Алей не долго правил в Искере. В 1587 году, когда на берега Иртыша вернулись русские люди, в нем сидел уже тайбугин Сеид-Ахмат — сын данника Ивана Грозного князя Бекбулата, соправителя Едигера.
Поход Ермака не привел непосредственно к присоединению Западной Сибири. Оно произошло в последующие 10–15 лет силами правительственных войск. Но Ермак и его дружина совершили самое главное: результатом их дерзновенного похода был разгром Сибирского ханства — основного препятствия на пути освоения зауральских земель русским народом. Огромная заслуга принадлежит лично Ермаку, чей проницательный ум и недюжинные способности полководца сыграли большую роль в успехе кампании.
Подвиг Ермака не имел аналога в истории России. Правда, донские казаки в 1637 году по своему почину овладели турецкой крепостью Азов и держали ее в течение 5 лет, но там дело касалось только одной, хотя и мощной, вражеской крепости, расположенной под боком у войска Донского. Ермак же со своими казаками совершил поход за сотни верст от русских границ и покончил с крупным по тем временам государством — Сибирским ханством. Оценивая историческую роль Ермака, К. Маркс писал: «Последний монгольский царь Кучум… был разбит Ермаком. Так была
114
Архив Маркса и Энгельса, т. VIII, 1946, стр. 166.
После гибели Ермака имя и дела его стали обрастать легендами, в которых вымысел настолько органично переплетался с реальностью, что подчас невозможно первый отделить от второй. К таким легендам относятся рассказы о его доспехах, включенные С. У. Ремезовым в «Историю Сибирскую». По этим рассказам, мертвое тело Ермака было найдено 13 августа у татарских Епанчинских юртов, лежащих в 12 верстах выше Абалака. Татары опознали его по дорогим панцирям. К трупу атамана прибыли хан Кучум со знатными мурзами, хантейские и мансийские князья. Каждый своими глазами хотел видеть бездыханного русского богатыря, перед которым три года трепетали все сибирские правители, и вонзить в него стрелу из своего лука.
Труп долго лежал без погребения. Но и мертвый Ермак внушал уважение и страх своим врагам. Князя Сеид-Ахмата в Искере стали преследовать кошмарные сны, и он приказал похоронить Ермака. Место нашли под кудрявой сосной на Баишевском (Бегишевском) кладбище. По татарскому обычаю, устроили погребальный пир. Все вещи, найденные при Ермаке, разделили между собой князья и мурзы: один панцирь принесли в жертву в мольбище знаменитого хантейского шайтана в Белогорье, откуда его потом получил князь Алач, другой панцирь отдали мурзе Кайдаулу, который первым опознал тело Ермака. Князь Сеид-Ахмат взял себе кафтан атамана, а сабля с поясом достались караче.
Историк С. В. Бахрушин обнаружил в делах Сибирского приказа документы, проливающие свет на историю панцирей Ермака [115] . Из них следует, что один панцирь находился у наследников Кайдаула еще в 1658 году. По описанию он выглядел так: «приметы де длинен и около грудей напереди кольца часты, напреди ж ниже пояса прострелено, испорчено одно кольцо» [116] . Ему приписывались магические свойства: «чудотворение, болезненным исцеление, родильницам и младенцам на отогнание недугом, на войне и на промыслах удача». Поэтому Кайдаул свято хранил эту чудесную реликвию. Тайша Байбагиш давал ему за панцирь 10 семей ясырей (рабов), 50 верблюдов, 500 лошадей, 200 быков и коров, 1000 овец, но Кайдаул не пожелал расстаться с ним, а перед смертью взял со своего сына Мамета клятву, что и тот не продаст его.
115
Г. Ф. Миллер. Указ. соч., примечание, стр. 494–495.
116
Это описание дает основание полагать, что в последней битве Ермак был смертельно ранен копьем или стрелой в живот.
В 1658 году хошотскии тайша Аблай просил через своего посла в Москве прислать ему в дар панцирь Ермака.
С той же просьбой два года спустя прибыли послы Аблая в Тобольск. На этот раз из Москвы было предписано тобольскому воеводе купить у Мамета Кайдаулова панцирь и отослать Аблаю. Хотя за панцирь давали «цену немалую» (30 рублей), бек Мамет продать его отказался, и воевода вынужден был снять панцирь с него «неволею». В том же году стрелецкий сотник У. М. Ремезов (отец автора «Истории Сибирской») торжественно вручил его тайше Аблаю. Однако при посещении улуса Аблая бек Мамет, осмотрев панцирь, нашел, что он ничего общего не имеет с тем панцирем, который принадлежал ему. Видимо, в Тобольске панцирь подменили. Поэтому в 1668 году Аблай-тайша снова направил в Москву послов с просьбой прислать подлинный панцирь Ермака. Но, несмотря на указ из Москвы «о сыску панциря Кайдаула мурзы», он найден не был.