Ермак
Шрифт:
Время прибытия Ивана Кольца в Москву неизвестно. По всей вероятности, казаки достигли столицы в конце января 1583 года. Важность известия скоро открыла им доступ ко двору. Царь Иван IV, только что переживший горечь крушения лучших своих надежд в Ливонской войне, милостиво принял послов Ермака, велел «отписку у них перенять и вычесть перед своим царским лицем». Вот этот документ в изложении Саввы Есипова [104] .
«Всемилостивого в троице славимого бога и пречистыя его богоматери и великих чудотворцев всея России молитвами, тебе же государя царя и великого князя Иоанна Васильевича всея России праведною молитвою ко всещедрому богу и счастием. — царство Сибирское взяша, царя Кучума с вои его победиша и под твою царскую высокую руку покориша многих живущих иноземцев: татар и остяков, и вогулич, и к шерти
104
Сибирские летописи, стр. 282.
В этом документе, вышедшем из войсковой канцелярии Ермака, о Строгановых не сказано ни слова. Казачий писарь, видимо, основательно поднаторел в составлении официальных бумаг и в отписке неукоснительно следовал их трафарету. Вся заслуга в блестящем завершении похода отнесена на счет божьей воли и молитв царя. Обращает внимание то, что в отписке Ермак ни о чем не просил царя ни для себя, ни для своей дружины. Лишь устно поручил передать, чтобы царь направил в Сибирь воевод с надлежащим числом воинов.
За последние три года это было первое доброе донесение в Москву. До сих пор царь получал известия только об утратах и поражениях. «Казалось, — замечает Н. М. Карамзин, — что Сибирь упала тогда с неба для россиян» [105] .
По сообщению летописей, И. Кольцо и казаки были окружены при дворе всеобщим вниманием. Для постоя им отвели лучшие дворы, к столу ежедневно подавали обильный харч и пития из царских погребов. Рассказывают, что сам влиятельнейший сановник Борис Годунов счел за честь принять посла Ермака в своем доме. Каждый казак получил от царя подарок: деньги и кусок английского сукна. Иван Г розный в ознаменование столь важного события приказал в главном соборе Москвы отслужить благодарственный молебен. Имя Ермака было у всех на устах. Из вора и разбойника в мгновение ока он стал самым славным и популярным героем на Руси.
105
Н. М. Карамзин. Указ. соч., т. 9, стр. 341.
Наши источники умалчивают о том, что делал в столице командир «иноземного» полка Черкас Александров. Надо полагать, он прибыл в столицу ходатайствовать о свободном пропуске на родину пленных, участвовавших в сибирском походе, и получил положительный ответ.
Иван Кольцо и казаки, с достоинством неся непривычное бремя неожиданно обрушившейся на них славы, не думали, однако, долго греться в ее нежных лучах. Они спешили на берега Иртыша, где нетерпеливо ждал их Ермак. При отправлении в Сибирь И. Кольцу была вручена «похвальная» царская грамота для Ермака, выражавшая признание его высоких заслуг. Царь «милостиво отпустил вины» атаману и всем его сподвижникам. Вместе с этим в подарок Ермаку царь послал два панциря, украшенных золотыми орлами, серебряный кубок, дорогую шубу из своего гардероба и неизменный кусок заграничного сукна. Всем казакам было повелено положить «государево большое жалованье». До прихода воевод царь поручал Ермаку вершить от его, царского, имени все сибирские дела. Так бывший волжский атаман фактически стал воеводой Сибири.
Ермаково посольство возвращалось назад тем же путем на казенный счет. Вполне вероятно, что по дороге к ним присоединилось много «гулящих» и беглых людей, привлеченных рассказами о вольной жизни за Уралом. 1 марта 1583 года резвые олени верного Ишбердея доставили Кольцо и его свиту в Искер. Ермак организовал прибывшим торжественную встречу. На круге посол подробно рассказал о своем визите в Москву. Многие казаки, может быть, только сейчас впервые осознали до конца великий смысл совершаемого ими дела. Восстановилась связь, казалось, с навсегда потерянной родиной, и они снова почувствовали себя не отверженными париями, а частью своего народа.
Пока Кольцо путешествовал в Москву, Ермак не сидел без дела и добился новых успехов в
Ермак рассчитывал, что пленение лица, близкого хану, побудит последнего искать примирения с русскими или по крайней мере предостережет его от набегов на Искер. Но Кучуму некогда было думать о племяннике и храбром «воеводе». Давно и справедливо замечено: кто многим страшен, тот будет многих бояться. Надменный хан, 20 лет державший в страхе вассалов, после поражения у Чувашского мыса сам стал страшиться своих подданных. Один за другим мурзы отказывались признавать его власть. Вышел из повиновения самый могущественный из татарских феодалов, ближайший советник Кучума карача. Покинув хана, он со своими людьми откочевал вверх по Иртышу. Отвернулись от Кучума правители Бухары. Он не оправдал их надежд остановить русских на Урале. В Бухаре считали его главным виновником гибели Сибирского ханства. Поэтому влиятельные круги бухарских феодалов выдвинули нового кандидата на сибирский трон — сына Бекбулата Сеид-Ахмата, который и появился в степях Прииртышья, чтобы оспаривать у Кучума престол своих предков.
От дружественных татар Ермак знал о распрях Кучума с мурзами, поэтому, не ожидая большой опасности с юга, занялся в первую очередь Севером. Весной 1583 года был организован большой поход в низовья Иртыша и Оби. По Кунгурской летописи, его возглавил есаул Брязга, что противоречит приведенным выше показаниям Синодика о гибели Брязги у Абалацкого озера. Вероятно, на Север ходил сам Ермак, оставив Искер на попечение «первого заместителя» Ивана Кольцо, только что прибывшего из Москвы.
За три с половиной месяца отряд прошел от устья речки Аремзянки, правого притока Иртыша, до кодских городков на нижней Оби и обратно. После взятия Искера казаки нашли в нем и соседних татарских юртах брошенных Кучумом лошадей. Поэтому часть похода на Север была проделана на конях. В этом походе отчетливо проявилась дальновидная политика Ермака в отношении сибирских народов. Не желая получить разоренную и обезлюденную страну, он лишь в случаях крайней необходимости прибегал к оружию.
Не задерживаясь в волостях, ранее добровольно принявших подданство и доставивших ясак в Искер, отряд подошел к Аремзянскому укрепленному городку. Сидевший там мурза не пожелал мирно сложить оружие. Казаки принуждены были взять городок приступом. Но, несмотря на оказанное сопротивление, Ермак не отдал его на поток и разграбление, а ограничился только казнью мурзы и его приближенных, подстрекавших татар к борьбе с русскими. Приняв присягу у жителей на верность, атаман собрал ясак мягкой рухлядью, хлебом и рыбой и отправил его в Искер.
От устья Аремзянки отряд направился к Надцинской и Карабинской волостям, жители которых без малейшей задержки доставили весь требуемый с них ясак. В соседней Туртасской волости местный владетель, засев в городке, вынудил Ермака снова обнажить саблю, но и здесь никто из рядовых ясачных людей не пострадал от казаков.
Дальнейший путь отряда пролегал по хантейским и мансийским землям. На речке Демьянке находились владения хантейского князька Демьяна. Он вместе с другим князьком с речки Конды Романом попытался оказать сопротивление, собрав в укрепленном месте множество вооруженных людей. Городок с многочисленным гарнизоном мог надолго задержать Ермака, но после трехдневной осады рядовые воины самовольно покинули укрепление и разбежались по окрестным лесам. Ушел на Конду и союзник Демьяна князек Роман. Казаки заняли городок и некоторое время оставались в нем. Небольшими группами жители скоро стали возвращаться на свои места и приносить Ермаку присягу и ясак.