Эрос
Шрифт:
– Ну, и что дальше? Что нам теперь, нянчиться с ней?
– Я тоже так думаю. Она становится для нас опасной.
– Но ведь все обошлось!
Внезапно в проеме двери появляется Софи. Разговоры немедленно затихают.
– Вот как? Все обошлось? Тогда веселитесь и празднуйте, чего же вы?
– А тебе не кажется, что лучше помолчать?
– Документы были просто безупречные! Зачем вы это сделали?
– Ты не могла видеть всего! Ты сидела за рулем. А фараоны что-то заметили.
– Что именно?
– Не важно! Кое-что они заметили, а если нет, тогда они просто идиоты. Зачем снова все перемалывать?
– И что? Теперь меня нужно расстрелять?
Софи говорит это подчеркнуто спокойно, хрипловатым голосом, словно находится в трансе. Она держится очень достойно, без страха и истерики. Затем вытаскивает один из пистолетов, похищенных у полицейских.
– Вот ведь как странно… Внутри всего лишь один несчастный кусочек металла, однако от того, куда он попадет – туда или сюда, а может, вот сюда, – она водит пистолетом, указывая дулом на всех присутствующих, в том числе и на свою голову, – от этого зависит…
Софи не договаривает. Мысли путаются, и вдруг ей кажется, что выпущенный из дула пистолета кусочек металла приведет к страшным последствиям, и совершенно неважно, каким образом он попадет в голову и чья рука нажмет на курок. Софи кладет пистолет на подоконник. Все молчат. Фредерика ставит чайник на газовую плитку.
По ту сторону
На следующий день внештатный сотрудник Якоб встречается с полковником госбезопасности, обладающим особыми полномочиями. Дело происходит в Страусберге, городке к северо-востоку от Берлина. Пятидесятилетний офицер страшно возмущен последними событиями.
– Что вы себе позволяете?! – рычит он на Якоба. – Тоже мне странствующие мстители! На кого подняли руку? Транспортная полиция! Тьфу! Представляю, что теперь понапишут в газетах!
Якоб смиренно кивает. Без фальшивых паспортов из министерства у них просто нет будущего. Фредерика уже нажаловалась ему по телефону на слабость Софи, причем безбожно все преувеличила. Якобы Софи была пьяная и вызвала подозрения у полицейских, так что волей-неволей пришлось действовать! Точно так же, только еще больше преувеличивая, Якоб докладывает ситуацию полковнику Штази. [31] Выслушав доклад, тот постукивает карандашом по столу, и эти удары решают судьбу Софи.
31
Штази(нем. Stasi) – неофициальное сокращенное название Министерства государственной безопасности ГДР. (Примеч. ред.)
– Избавьтесь от нее.
Якоб кивает, затем осторожно предполагает, что такой шаг тоже получит негативную оценку в прессе.
На несколько мгновений полковник задумывается:
– Ничего, покричат и перестанут.
В этой фразе Якобу слышится неприкрытый цинизм. Собственно, особых претензий у него к Софи нет, разве только алкоголизм, слишком доброе сердце и слабые нервы. Она так давно в левых рядах, и кроме того…
– Что еще?
– У нее довольно симпатичная мордашка. Все еще, несмотря ни на что. Она неплохо
– Это верно.
Полковник снова обдумывает, казалось бы, уже решенный вопрос. С фотографии, по которой Софи разыскивает полиция, смотрит миловидная женщина с большими темными глазами.
– Да, внешность весьма выразительная, – заключает полковник. – Однако мы можем использовать ее и по-другому… Как насчет автомобильной аварии? В идеале, конечно, желательно, чтобы ее застрелил классовый враг.
Внештатный сотрудник Якоб считает, что инсценировать подобное очень трудно. Он опасается, что, если Центр организует покушение на Софи, она просто не будет сопротивляться. У него есть другое предложение.
И в эту секунду рождается базовая модель, которую позже будут копировать многие.
Выход. Бесцельность
– Лукиан принес вам материалы Штази?
– Да.
– Хорошо. Прекрасно. К этому делу следует подходить с позиций историка. Любые факты, даже подтасованные, – это лучше, чем ничего. Конечно, и я со своей стороны провел некоторое расследование. Оба тяжело раненных полицейских выжили просто чудом. С тех пор они больше не работали – об этом позаботился я.
На следующий день «опель-коммодоре» решено бросить. Вернувшись из поездки в Берлин, Якоб выслушивает массу жалоб на Софи. Она целилась из пистолета в своих товарищей и бормотала много подозрительного. И только потому, что ей пришлось провести ночь без «горючего», сейчас она относительно вменяема, однако ее трясет, как чумовую. Якоб приехал за рулем «БМВ», на этой машине он собирается везти группу в Гамбург, где их ждут новые указания. Софи он высаживает по дороге, на убогом провинциальном вокзальчике, дает мизерную сумму денег и требует сдать оружие.
– У меня нет оружия.
В принципе Якоб верит ей, но пользуется случаем, чтобы общупать ее тело, – этого ему хотелось уже очень давно.
– Поезжай в Брауншвейг.
– Зачем?
– Это приказ. – Якоб протягивает ей конверт. – Большего даже я не знаю. Садись на поезд. В Брауншвейге тебя снова задействуют.
– Мы прощаемся навсегда?
Двусмысленности этого вопроса Якоб не понимает.
– Понятия не имею. Скажи, ты расстроена?
Софи не отвечает. Она молча берет конверт и не оглядывается на товарищей.
«БМВ» уносится вдаль. В конверте лежит новый паспорт, данные которого, как обычно, следует выучить наизусть. К паспорту приложен ключ от явочной квартиры в Брауншвейге. Софи садится на электричку, покупает билет у кондуктора и устало смотрит в окно. За окном падает первый снег.
Опорная база «Брауншвейг» располагается на седьмом этаже бывшего доходного дома и состоит из одной-единственной комнаты и кухни. Комната огромная и почти пустая. Внешние жалюзи наглухо закрыты. Софи поднимает жалюзи на окнах, наполняя квартиру светом и воздухом. В ванной лежит кучка засохшего человеческого дерьма. К стене прислонены старые матрасы, в кухонном шкафу обнаруживаются три банки равиоли, перечница и пачка чая в пакетиках. Под раковиной Софи находит квадратный, довольно увесистый пакет размером со шляпную коробку. Подержав пакет в руках, Софи ставит его обратно.