Еще один год
Шрифт:
Идем дальше — крестраж в моей голове. И хотя я его эффективно заблокировал, самостоятельно извлечь не могу. Все, что я за это время узнал, и все книги, которые прочитал в библиотеке Блэков, твердо и недвусмысленно говорили об одном — в одиночку такую штуку извлечь невозможно. Необходимо провести сложный ритуал, в котором должен участвовать, как минимум, еще один маг. Причем маг-ритуалист.
Единственный выход, который я могу провернуть самостоятельно, состоит в том, что я как бы «растворю» в своей душе крестраж Воландеморта. По сути, солью его частичку с собой.
А вот этого я сейчас уже совсем не хотел. Три года назад мои мысли были иными… Но время не стоит на месте, и я надеюсь, что поумнел и кое-что понял. В частности то, что иные двери правильней никогда не отрывать! Да, я получу некоторые знания и способности. Вот только вместе с ними мне достанется извращенная жестокость Воландеморта, маниакальная страсть к садизму, злоба, паранойя и куча комплексов в придачу.
Фактически я стану другим человеком. Впустив такое в себя, я уже никогда не буду прежним. Знания, конечно, вещь хорошая, но создавать предпосылки для собственных психологических проблем явно не самое удачное решение. И этот путь не для меня.
И тут, похоже, для начала понадобится первичная консультация и помощь целителя Гиппократа Сметвика — маг мне понравился. Любопытный в меру, компетентный, опытный. Взять с него Непреложный обет, и можно будет начинать…
Ну и последнее — оставшийся крестраж в сейфе Беллатрисы Лейстрейндж. Я, честно сказать, так и не придумал, как его выкрасть из Гринготтса. Мы с Сириусом, которому я рассказал, что случайно узнал о хранящейся в сейфе Беллатрисы чрезвычайно важной вещи, долго ломали голову, прикидывая, как все это можно провернуть. И чем больше мы думали, тем больше понимали — это просто нереально. Гоблины охраняют свои сокровища на славу, и обдурить их невозможно.
Я так до конца и не понял, как это получилось у канонного Золотого Трио, но то, что у нас с Блэком нет шансов, это очевидно. Проблему могло бы решить превращение в Беллатрису, но у нас нет ее волос или вещей. Также ее можно попробовать взять под Империус — если хватит сил, и если для начала как-то вытащить ее из Азкабана.
Если и уничтожать крестражи, то одновременно и разом. А останется хоть один, и Волди возродится. Так что и я пока не буду их трогать.
В общем, как ни обидно это осознавать, но пока мне приходится брать паузу, хотя это и чревато неприятными последствиями в будущем. Жаль, что не все получается так, как бы хотелось.
Тем утром домовики расстарались и приготовили изумительную яичницу-глазунью на беконе. Гарниром к ней шла копченая семга. Еда хоть и жирная, но чрезвычайно вкусная.
Девушки со старших курсов серьезно следили за своей фигурой и такими вещами не увлекались. Гостьи из Шармбатона немного театрально стонали по поводу того, что уже не влезают в собственные мантии. Ну а наш четвертый курс еще позволял себе немного излишеств.
После завтрака мы все вместе отправились к Рубеусу Хагриду на очередной урок Ухода за магическими существами.
На этот раз великан показал нам нюхлеров — мохнатых, длинноносых существ
Хагрид, по своей привычке, смешал на уроке все в одну кучу — и полезное, и совсем не нужное. Он немного рассказал про нюхлеров и то, чем они знамениты. Но вместо нормальной информации о том, чем полезны и чем вредны эти существа, как их можно приучить, подчинить или нейтрализовать, устроил какой-то цирк, попросив каждого из учеников взять из общего ящика зверька и поучаствовать в соревновании. Выигрывает тот, чей нюхлер найдет больше зарытого и спрятанного самим Хагридом золота. Золото на самом деле леприконское и через пару часов пропадает, но зверькам до этого не было дела. Они рыли землю не хуже кротов и перекопали своими лапками огромный луг.
Охренеть, как познавательно! Вот всегда так у Хагрида — вроде и есть полезная информация, но она тонет в совершенно ненужном хламе. Хотя части учеников весело, и за это многие просто обожают великана.
— Ну, что скажете насчет урока? — спросил Малфой, когда мы возвращались в замок.
— Хагрид, конечно, мог бы вести свой предмет с большей пользой. Но и так вполне неплохо. Каждый из нас при желании, может найти все необходимое о нюхлерах в библиотеке, — ответила Гермиона. — А ты что скажешь, Гарри?
— Да ерунда все это, — в тот момент я был больше занят мыслями о лже-Грюме и о крестражах, и как-то не обдумал все последствия своих слов. — Хагрид прогнозируем, как юношеские прыщи. Начинает он за здравие, а заканчивает за упокой. Муть, одним словом.
— Гарри! — Гермиона неожиданно вспылила. — Он делает все, что может!
— Вот только мне от этого ни тепло, ни холодно.
— А как же дружба? — она остановилась и с возмущением оглядела нас всех, а потом зафиксировала свой взор на мне.
— Причем здесь дружба, Герми? — Малфой попытался снизить градус неожиданно возникшего напряжения. — Мы говорим о его профессионализме. И здесь я согласен с Гарри. Как преподаватель он не сильно обогнал Трелони и ее Прорицание. И почему я должен идти после урока в библиотеку и искать нужные сведения, тратя свое личное время? Это работа учителя объяснять все от корки до корки.
— Вы просто.., — она замолчала, подбирая слово, — холодные и бездушные. Нельзя же так!
Вспыхнув после этих слов, Грейнджер резко, так что волосы взметнулись волной, развернулась и быстрым шагом устремилась к дверям замка.
— Что это было? — на лице Малфоя удивление сменялось досадой.
— Подростковый возраст, вот что, — я вздохнул и не стал развивать тему. Похоже, дело не только в возрасте, но и в том, что Гермиона раздражена, и вполне вероятно, обижена на меня. А началось всё со Святочного Бала.
— Надо мириться, — подумав, констатировал Малфой и посмотрел на небо. — И лучше не затягивать.
— Само собой.
— Так что думаешь насчет Хагрида?
— Да ну его… Еще и ругаемся теперь по такому поводу.