Еще один шанс

Липкан Елена

Мария большую часть времени молчала, просто радуясь близости с матерью, пусть даже та не подозревала, что она её дочь. Чувство счастья из-за того, что она рядом, и вместе с тем щемящая сердце грусть от того, что невозможно сказать: «Мама, не плачь, это же я!»

Антонина Федоровна закрыла фотоальбом и, уже не сдерживаясь, плакала. Девушке показалось, что мать постарела лет на десять, а седина целиком посеребрила её волосы. Маша уже не могла сохранять спокойствие и, поддавшись порыву, обняла рыдающую женщину, которую

уже не имела права назвать мамой. Когда Маша её обняла, то зарыдала вместе с ней, чувствуя, как вздрагивает её тело.

– Она так сильно вас любила! – всхлипывая, проговорила Мария, – так сильно!

Попрощавшись с измученной матерью, Швецова пришла на остановку и вошла в подъехавший автобус, за рулем которого сидел её отец. Он был сосредоточен и неулыбчив, хотя раньше частенько перекидывался шуточками с пассажирами.

Маша села так, чтобы хорошо видеть отца и смотрела на него, вспоминая, как он баловал её и оберегал.

– Девушка, это конечная остановка, – сказала кондукторша, обращаясь к ней.

– Правда? – удивилась Маша, не заметив, как пролетело время. Грустно вздохнув, она протянула деньги женщине, – тогда я ещё кружочек с вами проеду.

Кондукторша недоуменно взглянула на странную девушку, но закомпостировала ей второй талончик. Маше же было абсолютно все равно, что на неё смотрят, как на сумасшедшую, ведь, возможно, именно сегодня она видит отца в последний раз.

Она сознавала, что пришло время прощаться, слезы уже невозможно было сдерживать.

– Прощай, папа! – прошептала она и покинула автобус с тяжелым сердцем.

Когда Швецова вышла на работу, её сразу же вызвали к младшему Тетереву. Разговор был о компенсации. Маше очень нужны были деньги. У Виолетты она нашла лишь несколько сотен гривен и банковские карточки. Она понимала, что не зная пин-кодов, добраться до них ей не суждено. Поэтому она открыла новый счёт в банке и попросила перечислять зарплату и выплаты на него.

Девушка до сих пор ходила в безобразных вещах Мышкиной и носила очки. Единственное, что она изменила – это причёску. Волосы она распустила.

За время, пока она выздоравливала, в супермаркете был сделан ремонт. Ничего не изменилось, покупателей было все так же много и они приобретали товары, уже позабыв об ужасном событии, произошедшем здесь. Изменения произошли только с Машей. Теперь, будучи Мышкиной, она ощутила неприязнь сотрудников и едва скрытое презрение. Ей было жаль Виолетту, ведь она знала из дневника, как глубоко ранило её такое отношение. Маше, безусловно, также было неприятно и обидно ловить на себе недобрые взгляды. И она решила, что изменит их мнение любой ценой.

Перед сменой Маша решила зайти к Тетереву-младшему, чтобы поблагодарить за деньги, которые поступили на

её счёт раньше, чем она ожидала, но в дверях его кабинета столкнулась с Леонидом. Сердце бешено заколотилось в груди от волнения – она все ещё любила его, несмотря на то, что сердце принадлежало Виолетте. В отличие от неё, Лёня не испытал радости от встречи, его лицо сразу посуровело.

– Что она здесь делает? – спросил он брата, игнорируя присутствие девушки.

– А вы что, знакомы? – удивился Максим. – Приятно, что ты знаешь наших сотрудников в лицо, – поддернул он Лёню.

– Уволь её!

– Что?! – в один голос воскликнули Макс и Маша.

– Я сказал, чтобы ты уволил её, – спокойно произнес Леонид.

Макс натянуто улыбнулся.

– Виолетта, подождите немножко, – произнес он с извиняющейся улыбкой, закрывая перед её носом дверь.

Едва он это сделал, как тут же с негодованием набросился на брата.

– Ты вообще думаешь, что несёшь! – заорал Макс. – Или ты хочешь, чтоб она подала на нас в суд. Тогда придется заплатить в десять раз больше! – он раздраженно вздохнул. – Нам и так повезло, что она такая наивная, потому что половина пострадавших уже получила от нас кругленькую суму.

Лёня, совершено равнодушный к его нотациям, вальяжно раскинулся в кресле.

– Она мне не нравится, – произнес он, – поэтому или ты её уволишь, или я не стану финансировать твой новый проект.

Макс шумно задышал, понимая, что его собственный брат опустился до шантажа.

– Не будь самовлюбленным эгоистом, – взорвался он, оскорблённый и глубоко задетый поведением брата.

Лёня лениво приподнял бровь.

– Ты не первый, кто называет меня так, но это мое условие, – Тетерев бодро вскочил с кресла. С этими словами он подошел к двери и открыл её – послышался глухой стук.

Маша, едва сдерживая стон боли, держалась за ушибленную голову. Так уж получилось, что она не могла даже сдвинуться с места, как только услышала их разговор, но совсем не ожидала, что они так быстро закончат его.

И сейчас она оказалась в крайне щекотливом положении – Леонид презрительно усмехнулся, застав её на «месте преступления».

– Очень хорошо, что ты оказалась здесь, – иронично проговорил он, и Маша начала краснеть под его обличающим взглядом, – заходи, мой братец должен сообщить тебе интересную новость, – на лице Тетерева мелькнула поистине зловещая улыбка. – Впрочем, ты уже о ней слышала, не правда ли?

Леонид прошёл мимо, и она оказалась лицом к лицу с раздосадованным Максом.