Еще одна из рода Болейн (Другая Болейн)
Шрифт:
— Зачем огорчать его величество? Ему ни к чему знать подробности, это наши женские секреты. Пусть все останется между нами, ты заслужишь благодарность королевы и мою тоже. Тебе хорошо заплатят за сегодняшнюю работу и за благоразумие. Я за этим прослежу, обещаю.
Она на меня даже не взглянула. Держала ужасный сверток, этот кошмар, завернутый в пеленки. На один страшный миг мне показалось — он шевелится, маленькая ручка с ободранной кожей отодвигает пеленку. Повитуха сунула ребенка мне под нос, я отшатнулась, она успела открыть дверь,
— Клянусь, к королю ты не пойдешь!
— Разве вы не знаете? — Она говорила почти с жалостью. — Я же у него на службе. Он приставил меня к королеве — слушать и наблюдать. Еще с тех пор, как у нее первый раз не было месячных.
— Зачем?
— Потому что подозревал ее.
Голова закружилась, я положила руку на стену, чтобы не упасть.
— Подозревал? В чем?
Она пожала плечами.
— Что-то с ней неладно, раз она не может выносить ребенка. — Она показала на мягкий комок тряпья. — Теперь он узнает.
Я облизнула пересохшие губы.
— Заплачу тебе, сколько захочешь, если унесешь это, а королю скажешь — она потеряла ребенка, но сможет зачать другого. Заплачу вдвое больше, чем он. Я Болейн, у нас есть и богатство и влияние. Будешь служить Говардам до самой смерти.
— Я исполню свой долг, — возразила повитуха. — Я так поступаю, потому что еще молоденькой девушкой дала торжественный обет Деве Марии никогда не изменять своей цели.
— Какая цель, какой долг? — Я ничего не понимала. — О чем ты вообще говоришь?
— Охота на ведьм, — ответила она просто.
Выскользнула за дверь с дьявольским младенцем в руках и исчезла.
Закрыла за ней дверь, задвинула засов. Решила никого не пускать в комнату, пока все тут не уберу, а сестра не будет готова бороться за свою жизнь.
— Что она сказала? — раздался голос Анны.
Белая, восковая кожа, стеклянные глаза. Она была где-то далеко от этой душной спальни, от надвигающейся опасности.
— Ничего особенного.
— Что она сказала?
— Ничего. Почему ты не спишь?
— Никогда не поверю. — Голос ровный, словно она не со мной говорит, словно она на допросе. — Вы не заставите меня поверить. Я же не темная крестьянка, чтобы рыдать над реликвией, которая на самом деле щепка, вымазанная свиной кровью. Меня не заставишь свернуть с пути дурацкими страхами. Я умею думать и действовать, я изменю мир по своему желанию.
— Анна, что ты говоришь?
— Меня не запугаешь! — уверенно повторила она.
— Анна!
Она отвернулась к стене.
Когда она уснула, я приоткрыла дверь и позвала Мадж Шелтон — она тоже Говард, пусть посидит с Анной. Служанки унесли окровавленные простыни, постелили на пол свежие циновки. Снаружи, в приемной двор все еще дожидался новостей, полусонные дамы склонили головы на руки, кое-кто играл в карты, чтобы скоротать время. Георг, подпирая стену, вполголоса беседовал с сэром Франциском, головы близко, как у любовников.
Уильям шагнул ко мне, взял
— Все очень плохо. Нет времени рассказывать, надо найти дядю. Пойдем со мной.
Подскочил Георг:
— Ну как она?
— Ребенок умер.
Он побледнел как девушка, перекрестился.
— Где дядя? — Я оглянулась вокруг.
— Ждет новостей у себя в комнате, как все, кто не толпится здесь.
— Как королева? — спросил кто-то из придворных. — Она потеряла ребенка?
Георг шагнул вперед.
— Королева уснула. Она отдыхает и приказала всем вам отправляться по постелям. Новости о ее состоянии услышите утром.
— Она потеряла ребенка? — спрашивали Георга, а смотрели на меня.
— Откуда мне знать?
Послышался недовольный, недоверчивый шепот.
— Наверно, он умер, — сказал кто-то. — Что с ней неладно, почему она не может родить королю сына?
— Пора отсюда выбираться, — предложил Уильям Георгу. — Чем больше ты скажешь, тем хуже.
Муж с одной стороны, брат с другой, мы протолкались через толпу придворных, спустились по лестнице в покои дяди Говарда. Слуга в темной ливрее молча впустил нас. Дядя сидит за массивным столом, заваленным бумагами, свеча бросает на стены желтые блики.
При виде нас он велел слуге помешать огонь в камине, зажечь еще свечей.
— Что скажете?
— Анна родила мертвого ребенка.
Кивнул, на мрачном лице не отразилось ничего.
— Но есть кое-что и похуже.
— Что?
— Младенец родился без кожи на спине и с непомерно большой головой. — Горло сжалось от отвращения, я крепче ухватилась за руку мужа. — Настоящее чудовище.
Снова кивнул, будто услышал самые обычные, совершенно его не касающиеся новости.
Со сдавленным воплем Георг ухватился за спинку стула. Дядя сделал вид, что ничего не замечает.
— Я пыталась остановить повитуху.
— Да?
— Она сказала, что ее нанял король.
— А!
— Я просила ее спрятать ребенка, предложила денег, но она возразила, что ее долг перед Девой Марией…
— Что?
— Охота на ведьм, — прошептала я.
Странное ощущение — пол начал уплывать у меня из-под ног, звуки в комнате отдалились. Уильям усадил меня в кресло, поднес к губам стакан вина. Георг продолжал цепляться за спинку стула, его лицо еще белее моего.
Дядя даже не шевельнулся.
— Король нанял ее следить за Анной?
Глотнула еще вина, кивнула.
— Анна в большой опасности.
Долгое молчание.
— В опасности? — Георг смог наконец выпрямиться.
Дядя кивнул.
— Подозрительный муж — это всегда опасно, подозрительный король — еще опаснее.
— Она ни в чем не виновата! — твердо заявил Георг.
Взглянула на него краешком глаза — он пел ту же песню, что и Анна. И она клялась в своей невиновности, когда увидела чудовищного младенца, порожденного ее телом.