Ещё вчера…
Шрифт:
…Генерал делает попытку зайти с другого конца:
– Некоторые объекты по технологии требуют строительной отделки после окончания монтажных работ?
С.: Так точно!
Г.: Ну вот, строители жалуются, что они не могут выполнить отделку объекта, потому что не закончены монтажные работы. Но ведь они не закончены, потому что те же строители опоздали со сдачей объекта под монтаж?
С.: Никак нет.
(В таком духе беседа продолжается еще минут пять. Суровцев чеканит только ефрейторские "Никак нет", "Так точно", иногда – и то и другое).
Генерал: (откидываясь в изнеможении
Суровцев: Никак нет, товарищ генерал! Разрешите быть свободным?
В приемной, хмуро оглядев начальников отделов, стоящих в очереди на собеседование с генералом, он тихо, спокойно и четко произносит:
– Предупреждаю. Если кто-нибудь из вас захочет поссорить меня со строителями – голову оторву.
Второй раз Суровцев удивил меня на "обмывании" моего высшего офицерского звания. В гостиничном уютном ресторане был снят отдельный кабинет и накрыт хороший стол человек на 15, из которых 2 человека были мои старые друзья Гена Солин и Боря Мокров. Все были полковники (некоторые – кап "разы"), все при эполетах. После традиционных ритуалов "омовения", Сергей Александрович без всякой натуги стал веселым, неистощимым на выдумки заводилой. Смеялись так, что к нам стали заглядывать из соседних залов: что за фестиваль смеха у моряков? (в парадной авиационной форме был только Гена Солин). Смех легко нейтрализовал некий "перепив", связанный с количеством и качеством тостов настоящего тамады… (Закуски мало не бывает. Бывает мало водки).
Погубили Суровцева, как водится на Руси, если не водка,? то "бабы". Его жена начала кампанию террора – личного и через политорганы, проведав о любовнице СА – милой женщине из отдела. Так УМР потеряло неплохого руководителя. Не знаю, вернула ли эта акция мужа обиженной женщине. (Некрасивых женщин не бывает. Бывает мало водки).
Второго "ругаемого" человека – своего главного инженера Владимира Ивановича Корякина, Суровцев беспощадно обрывал и зло высмеивал на всех планерках и совещаниях с участием множества людей. ВИ? главный инженер, мой непосредственный начальник – добродушный дядька, бывший сантехнический прораб с Дальнего Востока, которого перетащил за собой прежний начальник УМР Юрий Иванович Горбанев. Сам ЮИ был мягкий и добрый человек, с семьей которого были знакомы и мы с Эммой. Это к Юрию Ивановичу ходила на прием Эмма, чтобы "выбить" квартиру, в который мы сейчас живем. Позже мы вместе с женами оказались в одном санатории и познакомились поближе семьями. Вскоре, к глубокому сожалению, Юрий Иванович заболел раком и умер. Корякин остался без друга и начальника, а новый, Суровцев, его не жаловал, как мне сначала казалось, – по каким то личным причинам.
У меня к непосредственному начальнику – Владимиру Ивановичу Корякину отношение даже не двойственное: оно, как теперь говорят, – многовекторное. В повседневных (бытовых) условиях – он добряк, последнюю рубашку отдаст. Хлеба горбушку – и ту пополам. Он мой начальник – никаких проблем: просто – папа родной. Я для него – "Коля" везде: и на даче, и при эполетах.
Его персональная служебная "Волга" по утрам и вечерам напоминает лодку деда Мазая: шеф подбирает всех. Днем она носится по Питеру: это катаются по срочным делам офицеры из отделов, и ВИ сам иногда ожидает свою машину для поездки. Кстати о служебных машинах. Они есть только у командира, трех его замов и главного инженера. Машины начПО (замполита) и зама по МТО (снабжение) – особо неприкасаемые: а вдруг война? А они – без колес будут, что ли!?
Я раскатываю на машине всегда, но только на собственной. Только однажды, согбенный после операции, я вышел в карман проспекта Смирнова (был такой ворюга, мэр Питера, разбившийся по пьяни; теперь это Ланское шоссе), чтобы доехать к части на машине соседа – зама по МТО. Вместо него вышла жена, и сказала, что сейчас она не поедет, пусть шофер едет на Тамбовскую один. Я изобразил позу просителя.
– Возьми этого полковника, – милостиво разрешила жена зама. Спасибо, Вам, Екатерина
Однако, продолжаю о своем непосредственном шефе. Часто я его люблю. Но когда дело доходит до технических решений – "врезать" просто хочется этому добродушному, но страшно упрямому " практическому дядьке". Хотя и очень жалко…
Они там, на Дальнем своем Востоке, все делали сами, все постигли – не отрываясь от бытового уровня, на котором и остановились навсегда. Книжек всяких ученых и журналов они не читают, поскольку им и так все понятно. " Неприятности по мере их поступления" мой шеф преодолевает "домашними средствами", просто и скоропалительно. Потом, к якобы решенной таким способом проблеме, налипают новые, как мокрый снег на заготовку для "бабы".
За несколько лет командования мой шеф смог нанести Управлению, и особенно Заводу 122, ущерба больше, чем десяток вражеских диверсантов. Лишь бы быстренько все "порешить"… "Выдыхать" потом приходится долго-долго…
В нашем доме, стройку которого курировал он – Главный инженер супер электриков, сантехников и монтажников, – сооружена такая система отопления, которую с трудом запускают каждый год уже 30 лет. Допотопные чугунные монстры, – краны для регулирования батареи, при любом повороте перекрывают весь стояк, отключая от тепла все этажи. Это происходит ежегодно, т. к. люди меняются квартирами и неофиты начинают с регулировки отопления. Любой, тронувший такой кран будет месяц подкладывать посуду под течь из сальника. После запуска отопления в квартире моего друга на верхнем шестом этаже можно начинать ремонт: только там можно стравить из системы воздух. Ржавая эмульсия со страшным свистом вырывается из краника, окропляя жилище и весь быт несчастных.
Самое холодное место в квартирах нашего дома – ванная: обогревающие помещение полотенцесушители подключены последовательно к стояку, обогревающему кухни на шести этажах, то есть практически к уже холодной воде (это персональное рацпредложение ВИ).
С таким же блеском выполнено электроснабжение дома. Тонкие алюминиевые провода рассчитаны по довоенным нормам: одна комната – одна лампочка Ильича – одна розетка. Желающие установить, например, стиральную машину должны прокладывать в квартиру отдельную проводку от щитка на лестничной клетке. Это при том, что медные провода любых сечений и видов изоляции для нас никогда не были проблемой. Проводка в квартирах проложена по стенам немыслимыми диагоналями под слоем штукатурки. Забивая гвоздь для картины, можно устроить всеобщее короткое замыкание и пожар: в шкафах стоят древние тепловые автоматы АБ, которые или горят сами по себе или намертво сваривают контакты. Счетчики у нас украли из открытых всем ветрам шкафов на лестнице еще в первые годы перестройки, но это к счастью: весь кабельный канал, вместе со щитами и верхним этажом, заливается водой, поступающей с худой кровли.
На этом фоне отсутствие в окнах всех квартир каких-либо форточек воспринимается как должное: дескать, на Дальнем Востоке мы всемерно берегли тепло и вас научим.
Этюды по дому можно множить, например, – описанием "шуток" подвала, из-за которого у нас погнили лаги пола…
Вот за что можно похвалить отцов-основателей нашего дома, так это за выбор места. Дом распложен в зеленой северной части города. Рядом метро и ж/д станция Новая Деревня, троллейбусы и автобусы. Но главное – мы находимся во дворе и шум, мягко говоря, оживленного Ланского шоссе к нам почти не доходит. Чтобы не ходили под нашими окнами, мы с Эммой вдвоем соорудили из плиток обходную дорожку, сделали невысокую оградку. Разрослись кусты, посаженные под окнами; народ привык к новым путям…