Эскорт для миллиардера 3
Шрифт:
Я не была готова так легко простить свою мать за то, что она сделала с Томми или за то, что она сделала Джеймсу.
— Это именно то, чего она заслуживает, — произнесла я. — Она не кажется мне несчастной, а только жадной и коварной.
— Ладно, ты права. Она жадная и будет просто искать способ, чтобы угрожать нам снова. Я не хочу до конца своей жизни иметь с этим дело, думаю, что и ты тоже. Лучше всего управлять ей, Одри. Она — твоя мать и не собирается меняться, и она никуда не денется.
Я
— Как все сложилось с родителями Даниэль? Должно быть, это был очень трудный разговор. Это же, как гром среди ясного неба.
Он посмотрел на меня пустым взглядом.
— Это было ужасно. Я уверен, что информацию, которую они услышали от меня спустя столько лет, это последнее, что они ожидали узнать.
— Что они сказали? — спросила я. Я даже не могла себе представить.
— Я разговаривал с ее отцом, и сказал ему, что не знаю всех подробностей, но у меня есть уверенность, что мои родители были напрямую связаны со смертью Даниэль. Что это не был несчастный случай. Я рассказал ему, что ты столкнулась с моей матерью, и что она угрожала тебе, и мне нужна его помощь.
— Что ты попросил его сделать?
— Я попросил его отправиться в полицию и сообщил, что мы скоро возвращаемся, — сказал Джеймс.
Его лицо было бледным. Я подошла к нему и обняла.
— Он поблагодарил меня, Одри, и сказал, что то, каким образом моя мать вела себя после аварии, не давало ему покоя на протяжении многих лет. Он сообщил, что почувствовал, как моя мать испытала облегчение от того, что Даниэль умерла, и теперь он хочет, чтобы она села в тюрьму.
— А ты? — спросила я. — Ты этого тоже хочешь?
— Я уверен, что тюрьма будет слишком легким для нее наказанием, — ответил Джеймс. — Но это должно произойти.
Он помолчал какое-то время, а потом продолжил.
— Нам нужно позвонить твоей матери и дать ей понять, что она может составить компанию моей матери.
Я подняла руку.
— Я это могу сделать, — сказала я, беря в руки его навороченный телефон. — Чем дальше я смогу держать тебя подальше от моей матери, тем лучше.
Тод, Иви, Коул и Дженни вновь ждали нас на пристани.
— Доброе утро, — произнес Коул.
На его лице сияла огромная улыбка, как и у Дженни. С тех пор как они открыто заявили о своей любви друг к другу, я не видела лиц этих двоих без улыбок.
Даже если сейчас мой мир находился на краю, и все сильно выходило из-под контроля, их энтузиазм был заразителен. Я посмотрела на Дженни и крепко обняла ее.
— Ты выглядишь великолепно, — заметила я, — и счастливой.
— Да уж. Все налаживается, — сказала она, удерживая меня в своих объятиях. — Но я беспокоюсь о тебе. Иви сказала, что Селия прочитала тебе нотацию прошлым вечером, и что после этого ты выглядела бледной и расстроенной. Что происходит?
Я покачала головой и сделала глубокий, рваный вздох.
—
Дженни фыркнула.
— Ты и Джеймс — замечательные люди. Может, они обе приняли тебя.
— Если бы, — сказала я.
Мы плавали все утро. Персонал на кухне упаковал для нас обед, а экипаж лодки высадил нас на уединенный пляж с огромной корзиной для пикника и холодильником, битком набитым итальянским игристым вином и пивом.
— Я могу привыкнуть к такому, — сказал Тод, сидя на одеяле, которое расстелила Иви, и попивая пиво. — Уж точно не сравнить с архивом Департамента по надзору за ценными бумагами.
Коул улыбнулся ему.
— Лично я не скучаю по урегулированию конфликтов интересов или по оценке инвестиционных проектов, но грущу по моей хоккейной команде. У меня есть все, что мне действительно нужно, и это находится прямо здесь.
Он обвил своими руками Дженни.
— Я не скучаю по работе, — сказала Дженни невозмутимо.
— Ты не скучаешь, и ты выходишь на заслуженный отдых, — произнес Коул покровительственно.
— У меня около десяти сделок, которые, вероятно, пропали за последние две недели, а меня это даже не волнует, — сказал Джеймс.
Затем он налил бокал игристого вина каждой из нас и поцеловал меня в щеку. Я прижалась к нему, стараясь не смотреть на его загорелые шесть кубиков пресса, находящихся выше его обтягивающих плавок.
— Я уверен, что твоя империя будет по-прежнему процветать, когда ты вернешься, — заметил Тод. — У тебя всегда так. Одри, а ты собираешься переводиться туда в школу?
— Думаю, что да, — ответила я.
«Я надеюсь, что это произойдет, и как можно быстрее», — подумала я.
— Калифорния будет сменой привычной обстановки, — продолжила я.
— Я знаю. Постоянно теплая погода, вы можете себе представить? В этом году зима длилась вечно, — сказала Иви.
Это была правда, так как еще в апреле в Бостоне были грязные сугробы.
— Одно удовольствие находиться здесь. Тут так красиво. Я рад, что вы, ребята, поехали, так как вы во много раз лучше, чем мои кузины. Они все время говорят только о потреблении белков и о планах тренировок. А их кричащие дети, — сказала Иви и посмотрела на Тода, сморщив нос. — Это же ненормально, не так ли?
— Да, дорогая, ненормально, — подтвердил Тод. — Когда мы станем родителями, то не будем похожими на них. Мы не будем все время говорить про наших детей, и они не будут кричащими, грязными маленькими сорванцами, как у твоих кузин.
— Конечно же, нет, — сказала она.
Иви была одета в розовое бикини в горошек, который подчеркивал ее загорелые и выпирающие ключицы.
— У нас есть манеры, которые мы привьем и нашим детям.
— Мы должны приезжать сюда каждый год, и не будем приглашать твоих кузин поехать с нами, или твоих кричащих детей, — сказал Коул Иви.