«Если», 2002 № 03
Шрифт:
— Ох, простите, доктор. Я должен был просто проверить. Мне казалось, я слышу, что внутри кто-то есть. Я хочу сказать, мне казалось, что это вы, но нужно было удостовериться.
— Ничего страшного. Я доволен, что вы решили проверить. В конце концов, это мог быть не я. Я мог быть кем-нибудь еще.
— В самом деле. Тогда, значит, все в порядке?
— Да. И у меня есть оружие, помните?
— Помню. Но мне не кажется, что это хорошая мысль.
— Зато мне кажется.
— Вы — доктор.
Дверь из коридора захлопнулась. Дверь в кабинет открылась. Майло
— Ты всегда можешь так летать или это какая-то счастливая случайность? — Мальчишка подцепил кусочек жареной картошки с тарелки Майло: — Ты не против? — и отправил ее в рот. Разница в росте с Майло — если вообще существовала — была не более дюйма, но манера держаться делала мальчишку выше. Он болтал все время, прерываясь только для того, чтобы проглотить еду. — Потому что если ты можешь проделывать такие штуки, когда захочешь, то у меня к тебе предложение.
Они сидели в уголке большого грязного ресторана. Свет был резкий и безжалостный. Заядлые курильщики с мертвенно-бледными лицами потягивали кофе и разговаривали сами с собой, кто тихо, кто во весь голос. Высокая, с редкими зубами, тетка из сезонных рабочих одной рукой покачивала коляску с младенцем, а другой держала хот-дог, из которого сочилось что-то зеленоватое. Еще за одним столом три студента-коллеги обсуждали Хайдеггера над тарелками с колбасой. Владелец, Аристотель Джитси, ворковал с подружкой по телефону, зажав трубку между ухом и плечом, и в то же время отскребал гриль.
Мальчишка носил котелок и черную кожаную куртку из тех, что предпочитают учтивые итальянские бандиты, а не мотоциклисты. На нем были брюки на резинке, свободные, в бело-красную вертикальную полоску. На ногах черные кожаные балетные туфли. Канатоходец? Танцовщик? В целом костюм довольно нелепый.
— Ну что? Можешь?
Майло подобрал кетчуп куском хлеба с запеченным сыром, но есть не стал. Он подвинул всю тарелку жареной картошки мальчишке.
— Спасибо, я уже сыт. Я не знаю, что тогда произошло…
Майло украдкой посмотрел на свою одежду. Он никогда не знал, что на нем надето, пока не посмотрит: футболка, выцветшие джинсы, кроссовки, ковбойский пояс, который ему подарили в прошлом году на день рождения — на пряжке заарканенный бык.
— Ведь ты не пытался свести счеты с жизнью, правда?
— Нет.
— Думаю, ты мог бы повторить этот трюк. Мне кажется, у тебя своеобразный талант. Я как раз иду мимо и вижу, как ты со свистом несешься вниз, словно сброшенная бомба. Слышу звук удара. Меня чуть не стошнило, ей-богу. Бегу — а ты преспокойненько складываешь крылья. Это были крылья, да? Где ты их взял? Сделал сам? Крылья и еще что-то пушистое, а ты его куда-то спрятал. Для аэродинамики, да? Ну же! Я занимаюсь шоу-бизнесом, малыш. Я могу помочь тебе. Ну скажи мне… А как насчет пирога?
Майло встал из-за стола и огляделся в поисках выхода.
— Эй, садись на место. Еще не все. Кстати, куда ты пойдешь? Ручаюсь, тебе негде остановиться. Ты посмотри на себя. Я могу дать тебе место, где пожить, — и ничего делать не надо. Только поговори со мной, малыш,
Майло сделал несколько шагов, но боль в икрах заставила его остановиться. Он не знал, что делать с ногами. Он чувствовал себя, как размагнитившийся компас. Куда пойти? Не в детский дом — его снова отправят к Дебору! А все остальные места казались примерно одинаковыми. Он мог жить здесь, разговаривая сам с собой, вдыхая сигаретный дым, питаясь жирной пищей. Он мог умереть здесь, покачивая какого-нибудь малыша в коляске, дожидаясь, пока выпадут зубы.
— Вернись, — сказал мальчишка. — Я куплю тебе кусок пирога. У меня есть деньги. Я занимаюсь шоу-бизнесом.
Майло сел.
— Я не знаю, что произошло, честно. За мной гнался один тип. Он думал, что у меня есть одна вещь, которая ему нужна, но у меня ничего не было. Разве похоже, что у меня что-нибудь есть?
— А как насчет крыльев, парнишка?
— Думаешь, у меня есть потайные карманы? — Майло поднял руки над головой. — Тебе померещилось. Я просто удачно приземлился.
— А я думаю иначе. Тут что-то не так, малыш, но это не важно. Ты мне нравишься. Я ведь тоже живу за счет вещей сомнительных. Посмотри-ка.
Мальчик вытащил карточку из внутреннего кармана жилета и пустил ее по столу прямо к Майло:
***ЛУНА*И*ЗВЕЗДЫ***
Спектакли, Фантасмагории, Марионетки
Для
Фестивалей, Съездов, Партий,
Театральных Постановок, Рекламных Кампаний
в любых возможных вариантах!
С. ВЕРДУЧЧИ, МАСТЕР-ШОУМЕН
(Для избранных клиентов возможны
услуги по равноразложению на части)
— Что значит «равноразложение на части»?
— Это вроде кодового слова, малыш. Люди, которым это нужно, как правило, знают его: когда они видят это на моей карточке, то понимают, что я могу оказать подобную услугу.
— И все же: что это значит?
Мальчик наклонился над столом и заговорил с Майло, понизив голос. Объясняя, он наблюдал за Майло, словно оценивая его реакцию на каждое слово.
— Представь, что тебе дали два мяча. Один большой, а другой крохотный, оба тяжелые, как кирпичи. Предположим, я говорю тебе, что знаю способ убрать маленький мяч и положить его обратно таким образом, что он будет такой же большой, как и другой, или сделать большой крошечным, не прибавляя и не убавляя ни одного атома. Как ты считаешь, ловкая проделка?
— Это как раз то, что хотела узнать Деде! — Майло вскочил со стула, словно его ударило током. Он не произносил этого имени и не вспоминал его восемь лет. Он закашлялся, пытаясь скрыть собственное потрясение, но собеседник заметил.
— Кто такая Деде?
— Не знаю. Неважно. Я уже сказал, мне не хочется разговаривать.
— Какая-нибудь психопатка, да?
— Это была моя сестра. Оставь, ладно?
— Ладно, ладно, — ответил мальчик. — У меня в семье тоже все психопаты. Только я в норме… Я, С.Вердуччи, странствующий шоумен: ЛУНА И ЗВЕЗДЫ, инкорпорейтед. И я хочу, чтобы ты работал со мной. Что ты на это скажешь?