«Если», 2009 № 02
Шрифт:
Осталось определить самую малость: для чего понадобилось массовой аудитории такое количество виртуальности, бьющей изо всех дыр, получаемой простыми способами по грошовым ценам? Естественно, слышу в ответ то, чем давно прожужжали уши записные моралисты: потребительское общество, промывание мозгов, распад духовности, уничтожение высоких ценностей, обращение культуры к животному началу в человеке… Не говорю, что не правы записные моралисты, нет, они очень даже правы. Вот только их заклинания не дают ответа на один простой вопрос: ну а почему появился столь мощный запрос социума на «сон золотой»? Зачем потребовалось создавать в таком количестве инструменты
Как видно, сама эта наша реальность-1 не столь хороша, чтобы цепляться за нее. Мы живем в мире, который рождается и живет по законам мегаполисов. А в современном мегаполисе жить душно, неспокойно, неуютно, тут люди без конца сталкиваются друг с другом и давят друг на друга, нимало не имея друг от друга отдыха. Тут некрасиво, если не сказать — безобразно. Тут характер и душу калечат «офисные отношения» и прочий эффективный менеджмент. Тут бюрократизировано всё до последней мелочи. Тут детям негде играть, тут большинство взрослых одето одинаково оригинально, как все. Тут пыль, грязь, вонь, железо и асфальт. Тут надо грызть кого-то, чтобы выгрызть денежку или должностишку, тут без денежки вообще худо, тут ты сам за себя, а остальным наплевать на тебя, тут никто никому не нужен — кроме самых-самых близких людей, разумеется. Тут каждый сам себе атом. И, вылетев из гущи чуть выше прочих, этот самый атом спешит использовать свое положение, чтобы подальше удрать отсюда. Туда, где зелень, небо, много воды и мало людей.
Да многие ли тут чувствуют себя хорошо? Многие ли счастливы тут — не мгновениями, а годами?
Вот и бредут люди толпами в Гондор, в Ордусь или, скажем, в Полдень. Одни мысленно застревают там навсегда, поскольку им жить в реальности-1 — будто получать нестерпимый ожог в течение десятилетий. Это называется низким эскапизмом. Ну а другие, узнав, что где-то может быть лучше, тянут из VR то доброе, то красивое, что нашли, сюда.
«Здесь» они отторгают по принципиальным соображениям. «Там» их идеал. И это называется высоким эскапизмом.
И хорошо бы оттуда сюда приносили только доброе и красивое… Да вот беда: сегодня мы видим войну виртуальных реальностей за возможность осуществиться в реапьности-1. В этой войне участвуют очень разные проекты. Некоторые любы мне, а от прочих, Господи, упаси.
Но это опять совсем другая сказка…
КРИТИКА
Гордон Далквист
Стеклянные книги пожирателей снов
Москва — СПб.: ЭКСМО — Домино, 2008. — 810 с. Пер. с англ. Г.Крылова. (Серия «Книга-загадка, книга-бестселлер»). 8000 экз.
Действие книги происходит в некоей вымышленной европейской стране в неидентифицируемое время. Характер общественных отношений указывает на викторианскую эпоху, а текст включает такие реалии, как каретные экипажи, родовые поместья, заморские плантации, министерства, револьверы, пневмопочта, дирижабли и релейные линии связи.
Заманчиво было бы отнести роман к паропанку, если бы не одно «но». Место альтернативной технологии — опознавательной меты паропанка — занимает здесь магический Процесс, преображающий людей и похищающий их воспоминания, а при случае превращающий своих жертв в живые стеклянные фигуры.
Мировой заговор, организованный кликой аристократов, которые способны управлять этим Процессом, толкает вперед сюжет с поистине кинематографической скоростью. Три главных персонажа книги — несостоявшаяся невеста, рефлексирующий врач и наемный убийца — внезапно оказываются втянутыми в водоворот событий, имея собственные
Непрекращающееся действие позволяет продемонстрировать героям чудеса выживания, основанные на счастливых совпадениях: неожиданных встречах, случайно подслушанных разговорах и вовремя обретенных единомышленниках. Темп повествования, отсутствие резонерства и глубоких идей, обилие своевременных счастливых случайностей отсылает книгу к авантюрным романам.
Пусть книга и проигрывает в напрашивающемся сравнении с «Вокзалом потерянных снов» Мьевиля по части глубины и визионерской образности, но в качестве легкого и увлекательного чтива она вполне заслуживает внимания.
Сергей Шикарев
Дмитрий Быков, Ирина Лукьянова
Зверьки и зверюши
Москва: Астрель — АСТ, 2008. — 511 с. 10 000 экз.
Жанр бестиария имеет древние корни. Немало также примеров, когда современные писатели составляли справочники откровенно выдуманных, фантастических животных — тут и Борхес, и Булычёв.
В основу книги Дмитрия Быкова и Ирины Лукьяновой была положена их радиопередача «В мире животиков». Это своеобразный сатирический бестиарий. Сборник составили короткие истории, сочетающие в себе достоинства притчи и фельетона, но при этом мимикрирующие под жанр «записок натуралиста». Стиль изложения таков, будто мудрый автор чуть с высока обращается к юным шалопаям. Каждая миниатюра — пример блестящей стилизации. В задушевно повествовательной манере, с привлечением мнимых цитат и выдуманных исторических источников авторы рассказывают о повадках выдуманных живых существ. При этом образ жизни каждого — аллегорическое воплощение того или иного человеческого порока.
Сказка — ложь, да в ней намек… Следование пушкинскому определению прямое и откровенное. В книге можно прочитать о любвеобильном еноте-потаскуне, стараниями которого в лесах появляются не только енотовидные собаки, но еще и енотовидные белки и даже енотовидные лоси… Авторы рассказывают о безынициативной рыбе-интеллигенте, которая требует свободы, но не способна самостоятельно добывать корм. Эта история, скорее, для взрослых, а вот рассказ о бардачном мышонке, который может устроить разруху в любых масштабах — начиная с отдельно взятой квартиры и заканчивая целой страной, — выглядит как откровенно детский, но постепенно принимает вневозрастные признаки. Жестокая политическая сатира звучит в очерке о вонюкле, которую некогда принес ко двору Ивана Грозного один охотник — ее отвратительный запах могут выносить только правители государств, поскольку это и есть отвратительный запах власти… И так каждый персонаж этой книги из мелкого зверька вырастает до крупного символа.
Андрей Щербак-Жуков
Беркем Аль Атоми
Другой Урал
СПб.: Крылов, 2008. — 416 с. (Серия «Фантастическая авантюра»). 4000 экз.
Новый роман Беркема аль Атоми по форме весьма необычен для нашей НФ. Это нитка миниатюр-бусин, и шнуром для них выступает фигура главного героя-рассказчика, от лица которого ведется повествование. Он ищет тайное знание, разъезжая по уральским землям. Местные знающие люди, «белемле», способны уходить из этого мира «на ту сторону», понимать недоступное обычным людям, исцелять и проделывать прочие эзотерические штуки в духе раннего Пелевина и зрелого Кастанеды. Главный проводник и учитель героя — «знающий человек» Тахави.