«Если», 2010 № 11
Шрифт:
В одной из наиболее популярных голливудских трактовок истории Уайатта Эрпа — фильме Джона Форда «Моя дорогая Клементина» — Тумстоун виден на четком фоне Долины Монументов. Узнай об этом реальные прототипы киногероев, вот бы они обалдели!
Более того, Док Холидэй, друг Уайатта Эрпа, в конце фильма умирает от полученных в перестрелке ран. На самом деле Холидэй отошел в мир иной несколько лет спустя, и пусть не слишком приятная смерть его постигла, но уж всяко не насильственная — он провел свои последние дни в больнице, выплевывая остатки туберкулезных легких.
«Моя дорогая Клементина», как и многие другие версии, содержит в себе гораздо меньше правды, нежели того, что за нее
Точно так же обстоит дело и с «Безвоздушной яростью», самой знаменитой художественной интерпретацией «первой перестрелки на Луне». Отчасти своей известностью голофильм обязан тому, что полностью был снят лунной кинокомпанией. Малькольм Белл, бывший в ту пору достаточно наивным, чтобы уступить авторские права на свою историю без запрета на ее переделку, впоследствии именно этим и объяснял (а точнее, оправдывал) непрошеный статус человека-легенды. Понять его недовольство нетрудно: «Клементина» в сравнении с «Безвоздушной яростью» — документальный фильм. Мой отец смотрел «Ярость», будучи мальчишкой, уже тогда заядлым книгочеем и знатоком истории. Говорит, поперхнулся лимонадом, кашлял пять минут и дышать не мог до конца фильма, а потом еще минут десять друзья хлопали его по спине.
Вот как истолковывается происшествие в «Безвоздушной ярости».
Малькольм Белл, убеленный сединами ветеран транстибетского вооруженного конфликта, до крайности уставший от войны и преследуемый тяжкими воспоминаниями, никак не может усидеть на Земле. И едва лунные колонии открываются для переселенцев, он подает заявку и получает разрешение эмигрировать. Семейных тогда принимал только Ли Цю; обосновавшись в этом городе, Белл на головокружительную карьеру не претендует, его вполне устроят инженерия окружающей среды и какая-нибудь симпатичная девушка — довольно с него холостяцкой жизни.
Но потом нелегкая приносит туда же Кена Дестри, вместе с его злобным нравом. Этот субъект крадет все, что плохо лежит, задирает каждого встречного и вообще плюет на законы. Его пытается урезонить миролюбивый Белл, но до прямого столкновения дело пока не доходит. Однажды Дестри распоясывается вконец и все свое неистовое вожделение обрушивает на Конни Перкинс, а ведь она какими-то четырьмя часами раньше согласилась выйти замуж за Белла. С гневным возгласом: «Да что он себе позволяет!» — жених облачается в лунный скафандр и отправляется в погоню по изрытой кратерами поверхности, и кончается этот вояж перестрелкой из самодельного метательного оружия, которое противоборцы изготовили из лежащих вокруг Купола Армстронга стройматериалов.
Фильм «Холодные розы», вышедший на экраны через несколько лет после того, как Белл сам себя отправил в изгнание, получился куда более достоверным. От этого пострадали драйв и саспенс, но все же целиком счистить с фактов успевшую нарасти на них ложь не получилось. А задолго до этого Белл выступил с нашумевшим ответом поклонникам, пожелавшим узнать, много ли в «Безвоздушной ярости» правды. То было простое и горькое заключение: «Правда — что все мы тогда находились на Луне».
На самом же деле Белл ни разу в жизни не видел боя. Не участвовал ни в транстибетской, ни в какой другой войне. Не встречал Кена Дестри ни на Земле, ни на Луне вплоть до инцидента, благодаря которому прославился. И переселился Белл не в качестве беженца, выигравшего в лотерею, а как профессионал с длинным послужным списком; вдобавок на Луне уже трудилась его жена Конни, она подергала кое за какие ниточки и тем самым помогла супругу обойти несколько претендентов с лучшими, чем у него, результатами тестирования. Оба перебрались на спутник задолго до того, как его правительство сочло, что пора открывать ворота для иммигрантов.
Дикое поведение Дестри и впрямь делало его опасным, но едва ли это объясняется врожденной зловредностью; скорее всего, дело тут в разрушительном влиянии на мозг промышленных
Правда заключается в том, что Дестри соорудил рельсовый ускоритель масс, или попросту рейлган, и обстрелял несколько отрядов, пытавшихся его обезвредить. Причинил серьезные травмы, но, по счастью, никого не убил. Однако недостроенный Купол Армстронга, который послужил в «Безвоздушной ярости» легкоузнаваемым фоном, на самом деле совершенно ни при чем. Еще несколько лет после инцидента этот участок лунной поверхности никого не интересовал, что уж тут говорить о его покупке, планировке и тем более частичной застройке.
В финальной сцене «Безвоздушной ярости» рассвирепевший Малькольм Белл схватывается с Кеном Дестри врукопашную после многодневной погони по лунному рельефу. Тогда как на самом деле не было вовсе у Белла такого намерения — преследовать недруга. Он, как и вся Луна, своевременно получил известие о приключившемся с Дестри умопомрачении, а заодно рекомендацию не попадаться психу на его пути — и счел этот совет вполне разумным. Он даже через неделю после исчезновения Дестри присоединился к общему мнению: у бедняги должен выйти запас кислорода, или пищи, или еще чего-нибудь необходимого, и он, скорее всего, уже труп. Но вот страсти улеглись, а работа не терпит простоев, она требует от Белла ежедневных рейсов между его перенаселенным районом и новым, строящимся, а вернее, роющимся километрах в тридцати. Так Белл оказался среди нескольких работяг, не расстававшихся с рейлганами — просто на тот случай, если всеобщая успокоенность вдруг окажется необоснованной.
В «Безвоздушной ярости» от подлинной истории осталось мало. Кое-что домыслено, кое-что выброшено. Но уцелел один весьма немаловажный факт, известный лишь тем людям, которые жили тогда на Луне. Они подтвердили: да, в этом фильме имеется крупица истины.
Перестрелка действительно была.
Я, пожалуй, не поверила в сверхточное противоскафандровое оружие, но и не видела смысла выводить Белла на чистую воду. Когда он велел повернуть, я повернула; подчинилась затем и команде сделать несколько шагов назад (он-де малость не рассчитал и завел меня в ловушку, которой дал название Долина Смерти) — один неверный шаг, и мой скафандр, как выразился Белл, «станет больше похож на купальник». К тому моменту во мне наполовину созрела уверенность: охранная система — такое же вранье, как и почти все перепевы истории с перестрелкой.
Через несколько лет Белл исчез, оставив после себя феномен, благодаря которому с его участка до сих пор не снят карантин; власти приказали обыскать территорию вокруг запертого дома и убедились: все это правда — насчет мин. Стоит об этом вспомнить и вообразить, как при абсолютном нуле в жилах вскипает кровь, и я с головы до пят покрываюсь мурашками. Но в тот день гостья сделала, как требовал хозяин, и наконец очутилась в воздушном шлюзе. Ко мне возвратилась уверенность, невесть где пропадавшая с тех пор, как в моей голове родился безумный план.