«Если», 2012 № 03
Шрифт:
На автовокзале Геннадий и Миранда занимались тем же, чем от века занимаются сутенеры, проповедники-вербовщики и сексуальные маньяки всех мастей — они высматривали сходивших с рейсовых автобусов одиноких молодых людей и девушек. Их можно было без особого труда узнать по походке и выражению лица, по потерянному взгляду, в котором Геннадий читал страх перед большим чужим городом.
Сираноиды, которыми управляли Геннадий и Миранда, выглядели весьма и весьма прилично, даже респектабельно. Вместе или по отдельности они подходили к этим молодым людям и предлагали им работу. Оверсэтч набирал новых игроков.
Результаты можно было назвать поразительными. Возьмите восемнадцатилетнего закомплексованного юношу или девушку из глухой провинции, не обладающих никакими профессиональными навыками и полезными
Молодым людям нужны были знания и дипломы, поэтому Оверсэтч спонсировал их учебу в колледжах и университетах. Геннадий «седлал» своих студентов, когда те бывали свободны от занятий, и отправлял в офисы хранилищ как представителей официальной, зарегистрированной под его собственным именем консультационной фирмы. Его фамилия в профессиональных кругах имела вес, поэтому всех его подопечных (шестерых юношей и трех девушек) охотно вводили в курс дел. Управляемые Геннадием, они отыскивали узкие места и подсказывали способы решения проблем. Совсем скоро из них должны были получиться квалифицированные специалисты, которые без труда найдут высокооплачиваемую работу в частных или правительственных структурах.
Едва он приготовился вызвать своих студентов, как «Акира» неожиданно вздрогнул. Толчок был слабым, но чтобы тряхнуть огромный контейнеровоз, требовалась, по прикидке Геннадия, немалая энергия.
Только теперь Геннадий заметил, что комната слегка раскачивается. «Акиру» редко болтало: во-первых, из-за его огромных размеров, а во-вторых, из-за установленной на борту системы гироскопов-стабилизаторов. Похоже, снаружи разыгрался нешуточный шторм.
— Вы заметили? — спросил Геннадий у женщины рядом. — Кажется, начинает качать…
— Что-что? — переспросила та и повернулась, нажав кнопку «пауза» на панели рабочей станции.
— Нет, ничего, — быстро ответил он и вызвал программу-перехватчик, которая, в свою очередь, вывела на экран координаты судна и техническую информацию. «Акира» шел Чукотским морем, по правому борту была Россия, по левому — Аляска. Северный полюс Геннадий проспал; впрочем, океан был затянут туманом, так что смотреть там было особенно не на что. Волнение действительно разыгралось: со стороны Восточно-Сибирского моря шел сильный шторм, и на видео были отчетливо видны и свинцово-черные тучи, и высокие, с белыми шапками волны. Удивительно, как он не почувствовал качку раньше. Переговоры по внутренней связи, которые Геннадий тоже не поленился прослушать, были сдержанными, но тревоги никто не выказывал. Похоже, подобные штормы случались на освобожденных ото льда арктических судоходных линиях регулярно. Судя по реакции экипажа, непогоды ждали, и могучее судно было способно пройти прямо сквозь шторм.
Геннадий подумал, что после сеанса работы со студентами непременно выйдет на палубу и полюбуется ураганом, но не успел он устроиться поудобнее, как в комнату ворвалась Миранда. Она бросилась к нему, собираясь схватить за руки, однако опомнилась.
— Ты… работаешь? — спросила она.
— Нет, только собирался.
Миранда взяла его за руку и рывком заставила подняться.
— Я видела его, Геннадий! Видела! Я узнала Джейка.
Палуба
— Ты видела сына? Здесь?!
Миранда отрицательно качнула головой.
— Не здесь. И, строго говоря, не совсем видела. Я хочу сказать… В общем, давай сядем, и я все тебе расскажу.
Они выбрали свободные кресла подальше от работавшей женщины. Контейнер был довольно узким, и их колени почти соприкасались. Наклонившись вперед, Миранда сцепила руки перед собой и ослепительно улыбнулась.
— Это было в Сан-Паулу, — сказала она. — Я, кажется, как-то говорила тебе, что Оверсэтч поощряет участие в международных научно-практических конференциях. В этот раз я использовала местного сираноида, чтобы побывать на симпозиуме по проблеме исчезновения дождевых лесов. Человек десять моих англоговорящих коллег собрались на отдельное заседание, чтобы обсудить кое-что между собой… Некоторых я знала, но мне, разумеется, приходилось делать вид, будто я свежеиспеченный доктор наук из Бразилии… то есть это мой сираноид был доктором, который недавно защитил диссертацию и решил заняться самостоятельными исследованиями… Однако дело не в этом. Главное, что меня там никто не мог узнать. Среди коллег был молодой человек — я его видела впервые, но каждый раз, когда он начинал говорить, у меня появлялось странное чувство… В том, как он говорил, какие слова выбирал, как при этом жестикулировал, было что-то очень знакомое. Я заметила, что и он обратил на меня внимание, то есть не на меня, конечно, а на этого бразильца… Примерно через полчаса после того, как началось наше заседание, он пристально на меня посмотрел, а потом начал что-то медленно писать в блокноте, который был у него в руках. Блокнот, конечно, заметили все: в конце концов, это было очень несовременно — пользоваться бумажным блокнотом и ручкой, но никто, естественно, ничего не сказал. А в конце заседания, когда все уже вставали, он снова посмотрел на меня, этак со значением, потом вырвал из блокнота листок, скатал в комочек и бросил в урну у двери. В холле, куда мы вышли, было очень много народа, и я потеряла его в толпе, зато никто не помешал мне вернуться и достать из урны записку.
— И что в ней было? — спросил Геннадий.
К его огромному удивлению, Миранда вдруг сняла свои АР-очки, и Геннадий, немного поколебавшись, сделал то же. Опасливо оглядевшись, Миранда протянула ему свою электронную книгу, которую он не видел с того дня, когда они встретились в первый раз.
— Записка у меня здесь, — прошептала она. — Я не стала пользоваться очками на случай, если за нами следят. Цифровой снимок я сделала, конечно, через своего бразильского сираноида, но оригинал я удалила из памяти АР-очков сразу после того, как загрузила копию. Вот, смотри…
Геннадий взглянул на экран. На фотографии четкими, крупными буквами значилось:
«Силения. 64°58' С. ш., 168°58' 3. д.».
Ниже в записке был нарисован крошечный человечек — спичечные ножки, спичечное туловище, кружок вместо головы. Одна тонкая рука была поднята в приветственном жесте.
— Вот… — сказала Миранда, показывая на смешную фигурку. — Таких человечков Джейк любил рисовать в детстве. Я узнала бы его рисунок из тысячи.
— Ты предполагаешь, что Джейк управлял сираноидом, участвовавшим в вашем заседании? — Геннадий откинулся на спинку кресла и задумался. — Дай-ка я кое-что проверю… — Он снова надел очки и вызвал на экран информацию с навигационного комплекса «Акиры». — Если цифры в записке — широта и долгота, в чем сомневаться не приходится, то как раз в этой точке мы сейчас и находимся.
Миранда нахмурилась.
— Ничего не понимаю. Неужели Силения под водой? Но ведь это невозможно!
Геннадий резко поднялся.
— Я думаю, Джейк имел в виду кое-что другое. Идем.
Пока они разговаривали, качка сделалась сильнее. Геннадия и Миранду бросало от стены к стене, пока они, словно пьяницы, двигались к выходу из комнаты и шли по длинному коридору, соединявшему ряд контейнеров. По пути им встретились несколько человек, которые, оставив рабочие места, возвращались в свои комнаты. Даже жизнерадостные шведы прервали свою вечеринку и теперь пытались попасть к себе. Их лица на глазах приобретали зеленоватый оттенок.