«Если», 2012 № 05
Шрифт:
— Твоя мама долго бедствовала, но сейчас она живет хорошо и счастлива в замужестве. Ты не ищи ее и ни в чем не вини… — Нелле вздохнула. — Ну, теперь ты, молодой капитан, все знаешь. Стелла Марис услышала, как ее зовут ваши старики, и послала на помощь меня. А я на Герденской дороге повстречала вас, только вы меня не заметили. Я шла за вами, слушала, как ты беседуешь с дядюшкой Сарво, и поняла, что вы тоже отправились выручать стариков.
Но я и подумать не могла, что вы в вейкенской корчме разругаетесь. Когда дядюшка Сарво, госпожа Менгден и ты, Ганс, выскочили, я как раз толковала с косарями, которых нанимали косить на лесных
— Он не пытался сбежать. Он просто пошел искать дядюшку Сарво, вдову Менгден и Ганса, — сказал на это Георг. — Он славный матрос, он меня в беде не бросил… ну, в общем, он — мой матрос, мне с ним разбираться… и я через два года буду его капитаном…
— Да, ты будешь хорошим капитаном, — согласилась девушка. — А теперь мне надо уходить. Стелла Марис ждет… я уже позвала ее…
— Куда?!. Куда уходить?!
— В море. Куда же еще? К Звезде Морей. На тот берег за седьмой мелью, где живут спасенные…
— Я тут, — раздался женский голос.
Стелла Марис вышла из-за дерева — такая, какой являлась обыкновенно морякам, босая и в длинном синем плаще.
— Матушка, я все выполнила, я дважды соткала твой белый крест, но иначе бы не справилась, и я прошу за этих вот… — Нелле выпустила из подола восемь утти. — Нельзя ли нам шкодников этих приютить? Они ведь действительно могут на суше попасть в беду.
Утти сбились в стайку и испуганно глядели то на Нелле, свою заступницу, то на женщину в синем плаще.
— На чьей вы стороне? — спросила их Стелла Марис.
— Да как сказать… Шкодим вот потихоньку. Большого зла не творим, так что, значит, вроде не на его стороне. Но и большого добра не творим, — смущенно ответил один из утти. — А бывает, что и помогаем, если приходит срок помогать… Как людишки, то есть… так вот и живем… как они, так и мы…
Шкодливое племя с надеждой уставилось на Стеллу Марис: коли она покровительствует людишкам со всеми их причудами и недостатками, то, может, и тех, кто под палубой, пожалеет?
— Это ты правду сказал, — согласилась она. — Хорошо, Нелле, я их забираю. Идем, милая.
И тут заговорил Георг.
Всякий, увидевший Стеллу Марис, может ее о чем-то попросить, но Георг совершенно забыл о всех своих мечтах и желаниях.
— Нелле! — сказал он. — Неужели мы больше не увидимся, Нелле? Так не должно быть!
Там, где только что стояли Стелла Марис, Нелле и прижавшиеся к ногам девушки утти, явилась пенная морская волна — может статься, лишь морок, видимость, явление из иного мира. Волна отхлынула неведомо куда — и на тропе остались только Ганс и Георг.
— Ганс, что же ты молчал? Почему не удержал ее? — в отчаянии спросил Георг.
— Кого, юнкер Брюс? Разве тут кто-то был? — спросил удивленный Ганс.
Георг повесил голову. И тут явилась еще одна волна. Не бурная, пенистая, а легонькая, золотисто-зеленоватая, с прорябью, испускавшая свет.
И она положила к ногам молодого капитана серебряную миртовую ветку.
Святослав Логинов
Где слышен колокола звон
Огромные колеса со скрипом перемалывали бездорожье. Четыре понурых тяжеловоза, дальние потомки могучих рыцарских коней, медленно ступая, волокли повозку. Люди шли по сторонам пешком, понимая, что повозка и без того безбожно перегружена и ни лошади, ни тележные оси не выдержат дополнительной нагрузки.
Торлиг иль Вахт шагал справа от повозки, а в те минуты, когда колеса вязли в болотистой почве так, что лошади не могли сдвинуть тяжесть с места, он хватался за спицы, выточенные из железного дерева, и что есть сил проворачивал колесо, помогая лошадям. Слева с хрипом налегал на колесо Пухр — коренастый мужик, до самых глаз заросший бородой, похожий скорее на лесного беса, чем на человека. Кто бы поверил год назад, что представитель сиятельного рода иль Бахтов будет в паре с грязным мужиком крутить тележные колеса. Но сейчас люди делились на пары по силе, а не по знатности, и все одинаково были перемазаны в болотной грязи.
Тяжесть страшенная, лошади напрягаются, люди налегают на колеса и задник телеги, и обоз медленно ползет по бездорожью неведомо куда.
Где-то на востоке лежит Колокольный тракт — гладкая дорога, вымощенная плотно подогнанными плитами. Там не пришлось бы крутить колеса, выволакивая повозку из раскисшей земли, и ежеминутно ждать нападения чащобных духов и прочей нечисти… Хотя, увы, теперь лесные и горные бесы чувствуют себя на тракте так же вольготно, как и в самых буреломных углах. А кроме того, на бывшей удобной дороге пришлось бы ежечасно сражаться с бандами мародеров, разрозненными остатками имперских войск, отставшими отрядами варваров, вторгшихся с юга. Все они давно потеряли человеческий облик, забыли за кого и ради чего воюют, а уж крошечный отряд с его драгоценным грузом они, разумеется, разграбят. Люди страшнее лесных дьяволов, это известно всем.
Да и сами лесные дьяволы, которых в прежние времена на тракте не видывали, тоже хлынули на дорогу, соблазненные обилием беспомощных человеческих существ. Тракт остался, а защитников нет, так что дикое бездорожье стало самым спокойным местом в некогда цветущей Атирике.
Тракт тянулся от города Сипур, бывшей вотчины иль Бахтов, через сожженную и разрушенную столицу далеко на север, вплоть до Ношиха, о котором говорили, что он не сдался врагу и сумел отбросить варваров от своих стен. Прочие города и городки, составлявшие прежде единую цепь, в которой каждый слышал голос соседа, теперь лежали в развалинах. Башни и звонницы рухнули, Колокольный тракт замолк. Вся надежда оставалась на Ноших; туда и пробирался окольными тропами обоз Торлига иль Вахта.
Один из солдат подошел, ухватился за спицу, другой сменил мужика. Теперь можно передохнуть: размеренно двигаться, не думая, застряли колеса или катятся почти свободно. Пухр тупо брел, безвольно опустив руки и уставясь в землю, которую месил всю свою жизнь. Торлигу такое непозволительно: кому много дано, с того много и спрашивается. Случись беда, Пухру драться не придется; молча жил, молча и умрет. А род иль Бахтов издревна славен воинами. Покорно погибнуть Торлиг не имеет права, он обязан увидеть врага и сражаться с ним.