«Если», 2017 № 01 (248)
Шрифт:
Но Гарольду вовсе не хотелось уходить из подземелья, где началась такая интересная беседа.
— А где ты жил? В одном монастыре, да? И потом оттуда убежал? А как ты через границу перешел?
— Тогда не было турцентров и виз. Просто взял и перешел. А потом вернулся. Да ты же все это в школе уже проходил. Пойдем, я тебя отсюда выведу, — сказал Лжедмитрий. Ему явно стал надоедать разговор с мальчишкой.
Гарольд, увлеченный разговором, не обращал внимания, что губы фантома шевелились вразлад с его речью.
— Почему ты хотел
— Хороший вопросик… Может быть, потому, что здесь, в Москве, жили не так хорошо, как могли бы. Вот, например, мясо ели с ножа. Резали, накалывали на острие и ели. Я первый вилки привез. Потом — взятки. Я приказал, чтобы взяточников водили по городу, а на шее у них висела та самая взятка. Кошелек с деньгами, или дорогая шуба…
— Это ты здорово придумал! — обрадовался Гарольд.
— Я многое хотел изменить. Людей из ссылки возвращал… Знаешь, я по Москве спокойно ходил, без всякой охраны, в лавки заходил, в мастерские, всюду были мне рады.
Гарольд задумался, вспоминая, что там было сказано в учебнике.
— Я зарплаты поднял, — сказал Лжедмитрий. — Люди мне поверили! Я хотел школы в Москве открыть, университет построить! Давай-ка пойдем отсюда, я тебе по дороге еще много чего расскажу — то, чего в школе не изучают.
— Но ты же хотел отдать Москву полякам! — вспомнил Гарольд.
— Я совсем не этого хотел! — возразил Лжедмитрий. — Я вел свою игру. Поляки были орудием, а цель у меня была другая. Вот сейчас Москва стала европейским городом, но это неправильная Европа, Европа на закате, угасающая Европа. А тогда все было бы иначе!
Гарольд смотрел на Лжедмитрия с огромным подозрением. Тимофей Прокопьевич все объяснял по-другому.
— А зачем нужно, чтобы тут была Европа? — спросил мальчик.
— Тогда — нужно было. А сейчас это вообще ни к чему. Ну, догоняй, что ли. И под ноги смотри!
Лжедмитрий побежал. Гарольд — следом.
То, что наговорил Лжедмитрий, плохо укладывалось в голове. Хотя фантом явно старался приспособиться к знаниям и кругозору двенадцатилетнего школьника, что-то все же было не так.
Что там рассказывал Тимофей Прокопьевич про Смутное время? Что поляки хотели посадить на московский трон царя-католика? Что сам папа римский этого желал? Что все московское население поднялось против самозванца?
И вот он, самозванец, объясняет, какой он на самом деле хороший!
Гарольд остановился. Слушать вранье было невыносимо.
Он был сообразительным парнем. Он догадался, почему Лжедмитрий порет такую чушь. Дорогие вирт-шлемы — для иностранных туристов, вот что! Им приятно слушать про Европу. Просто он, Гарольд, случайно получил порцию предназначенного им текста.
Гарольд повернулся и пошел прочь.
— Эй, парень, ты куда это? — спросил Лжедмитрий.
— Туда, где тебя выключат, — сердито ответил Гарольд. Нужно было вернуться в холл, к девушке-администратору, чтобы помогла снять вирт-шлем и выпустила из подземелья.
— Так я тебя туда
От неожиданности Гарольд остановился.
— Ты — кто? — в полной растерянности спросил он. — Ты — Лжедмитрий?..
— Слушай, парень, тут аппаратура засбоила, мы должны вывести клиентов на поверхность, — сообщил фантом. — Так что иди за мной, если не хочешь провалиться в какую-нибудь дыру.
— Не пойду.
С Гарольдом, как с большинством лентяев, случались приступы необъяснимого упрямства. «Не хочу, не могу, не буду» — этого его папа наслушался вдоволь. Он даже, как в детстве, сел на пол.
— Ты что расселся? Вставай — и пошли, — приказал Лжедмитрий.
— Откуда я знаю, куда ты меня заведешь! Ты же все врешь!
— Я вру?
— Ты врешь! Ты говоришь, что приятно этим дядькам — туристам! Им как раз интересно про то, что тут должна была быть Европа! А Тимофей Прокопьевич все объяснял наоборот!
— Ах, Тимофей Прокопьевич? Ну, тогда все ясно! Ты ему передай, что если бы тогда был царь Дмитрий, а не царь Михаил, то тут бы сейчас не бегали дядьки-туристы! Мы бы свой путь скорее прошли, войн было бы меньше! Нам бы сейчас не пришлось из своей истории делать балаган, за который деньги платят! От них царевич Петр убегает, а они ржут, как ненормальные! Нашли себе игрушку! В Париже, в Лондоне, в Мадриде таких балаганов нет. Думаешь, у них подземелий мало? Думаешь, там вирт-шлемы не продаются? Сюда ездят — потому что тут можно… Да что с тобой говорить, малолетка… Ты и сам уже такой — тебе хочется людей, которые в нашу историю вписаны, гонять, как бобиков, и ржать, гонять и ржать! А потом этим хвастаться!
Гарольд остолбенел.
Ему вдруг стало нестерпимо стыдно.
Он вдруг понял, что единственной правды нет. В школе — одна, вот тут сейчас — другая, когда-нибудь явится третья. А туристы будут бегать по кремлевским подземельям, потому что им нужна вообще не правда, а игрушка с дорогостоящими шлемами и фантомами…
И тут все переменилось.
Гарольд услышал голоса. Откуда-то донеслись неразборчивые слова, кажется, немецкие. Лжедмитрий дернулся, съежился, выпрямился, в руке у него опять оказалась сабля. Выкрикнув непонятные слова, он побежал прочь. Голоса приближались, раздался выстрел. Гарольд понял — игра продолжается, и все в ней будет, как на самом деле: к финалу Лжедмитрия убьют.
И он закричал, срывая голос:
— Беги, Лжедмитрий, беги! Лжедмитрий, беги!
Эхо пошло гулять подземными коридорами.
Гарольд понимал — ничего уже не изменить. Этот рыжий, в желтой рубахе, обречен. Но где-то же есть человек, который знает другую правду! Надо найти его, поговорить с ним по-человечески…
Он здесь работает, это понятно. Нужно спросить девушку-администратора, нужно спрашивать всех, пока он не найдется! Но сперва надо выбраться из подземелья…
* * *