Если бы меня спросили
Шрифт:
— Вот разбогатеешь — и заморозишь. Зачем бедным плодить бедных, хранить свой биоматериал — удовольствие для богатых, — пошутила Аврора. — Ну а вообще ты же знаешь: если хочешь что-то узнать наверняка — устройся туда на работу.
— Аврора, ты гения, — замерла Ирка. — Жри только поменьше конфет, а то зубы испортишь и разлюбит тебя твой профессор…
«И как я сама не догадалась!» — подумала она, когда подруга принялась оправдываться, что «ну офень фкусно».
Нет, менять работу Ирка не планировала («И не мечтай!» — показала она средний палец Ольге твари
Например, в онкологическом центре, где лечилась мама Вадима.
Конечно, его отец не дурак, и тоже начал именно с той организации, что проводила процедуру изъятия яйцеклеток его жены. Только пошёл законным путём, потому что нигде так хорошо не ориентировался, как в законах. Но там, где большой важный дядя ничего не добился без постановления суда, какая-нибудь постовая медсестра или рядовой доктор проскользнёт как мышка: никто ничего и не заметит.
«С твоей чёртовой женой дружить я не буду и не собиралась, что бы ты там себе ни думал, большой важный дядя, — с отвращением подумала она про мачеху Вадима. — Я пойду своим путём».
И пошла…
— Можно? — заглянула Ирка в кабинет маминого врача-онколога.
— Ирочка! — всплеснула руками маленькая худенькая женщина с очками в необычной восьмиугольной оправе, торчащими из нагрудного кармана белоснежного халата, и сорокалетним стажем маммолога. — А я увидела на записи Лебедева, решила, мама всё же надумала зайти, — махнула она рукой на стул. — Присаживайся.
— А мама давно у вас не была? — удивилась Ирка.
— Давненько, Ирочка, давненько. Уже беспокоюсь за неё, хотела звонить.
— Ей разве не нужно регулярно наблюдаться? Ой, — села она и тут же подскочила, вспомнив, что у неё в руках букет. — Это вам. Спасибо, Людмила Алексеевна за всё, что вы для нас сделали. За то, что у меня есть мама.
— Ох, какие красивые, — приняла подарок доктор.
После букетов Воскресенского, составленных профессиональными флористами, Ирка не смогла пойти с тремя розочками в хрустящем целлофане. Первую зарплату опять же получила — могла себе позволить.
Ох уж эта красивая жизнь! Как же быстро к ней привыкаешь!
— Спасибо, Ирочка! — отставила на край стола шляпную коробку Людмила Алексеевна. — Как она?
— Да вроде ничего, — пожала плечами Ирка.
— Ну а ты какими судьбами?
— Да я… мне… — смутилась Ирка. Думала, скажет как есть, попросит узнать есть ли в их криохранилище что ей надо, но под прямым внимательным взглядом врача растерялась, запаниковала. Да ещё из-за мамы растревожилась. — Хотела узнать, как у мамы дела, она же правду не скажет, а теперь не знаю, что и делать.
— Гнать её ко мне, конечно, что делать, — достала из кармана свои интересные очки доктор, нацепила на нос. — Обследоваться нужно регулярно, хочется ей, не хочется.
— Да, я понимаю, — кивнула Ирка.
На приём было отведено полчаса, и почти всё время врач рассказывала про мамину
Только в самом конце встречи, Ирка наконец озвучила, зачем пришла.
39
39
— Узнать в криобанке? — снова сняла доктор очки и дужкой почесала затылок под коротко стриженными волосами. — У нас же там в основном эксфузаты костного мозга, стволовые клетки, пуповинная кровь для научных исследований. Не думаю, что в наш банк поместили чьи-то яйцеклетки. И деньги за хранение онкологический центр не берёт, мы полностью на муниципальном финансировании. Но узнать, конечно, могу, — вернула она на нос очки, подвинула к себе ежедневник. — Как ты сказала её зовут?
Ирка продиктовала всё, что знала. Всё, что смогла вытрясти из архивов «Гедеона»: девичью фамилию Ольги Александровны, старые паспортные данные, имя и данные мамы Вадима, предусмотрительно не желая ставить в известность Бориса Викторовича.
Неделю ждала звонка и не знала, как подступиться к маме с трудным разговором про повторное обследование.
Людмила Алексеевна перезвонила в тот злополучный день, когда у Ирки и так всё валилось из рук: на работу опоздала, принтер сломался, Воскресенский был злее обычного.
Как он и подозревал, беременность не случилась.
Как и предрекал Вадим, его мачеха изобразила выкидыш и во всём обвинила пасынка.
Ирка слышала весь эмоциональный разговор Бориса Викторовича с женой от первого до последнего слова: он устроил его в своём кабинете, видимо, чтобы не пришлось потом пересказывать или чтобы слышала всё сама, в том числе и про Вадима, даже дверь не закрыл.
Доктор тоже ничем не порадовала.
— Нет, Ирочка, ничего я не нашла, — сказала она.
— Может, какие-то записи сохранились? О перемещении, например? — без особой надежды спросила Ирка.
— А сколько лет прошло? — без особого энтузиазма переспросила врач.
— Девять, — вздохнула Ирка.
— Ну нет, конечно. Девять лет, это когда ж было? Онкоцентр только открылся. Тут и криобанка ещё, наверное, не было.
Ирке осталось кивнуть, поблагодарить, распрощаться и думать над новым планом.
А вечером устроить нагоняй маме, которая потом два дня на неё дулась.
— Ладно, схожу, — в итоге согласилась она.
— Вот и отлично, — обрадовалась Ирка. — Я тебя запишу. И пойду с тобой, — пригрозила она маме пальцем, давая понять, что её не проведёшь.
На том и порешили.
Ольга Александровна тем временем, как и предполагал Борис Викторович, тоже без дела не сидела. В отличие от него, она не пошла напролом, а подослала к Ирке Нателлу Юрьевну.
Ирка заметила интерес старшего администратора к своей персоне чуть не с того же дня, как они с Борисом Викторовичем заключили сделку.