Если бы она ела золото

Сароян Серж

Если бы не ярко-красная иностранная бейсболка в сочетании с такой же красной, но слегка выцветшей спортивной курткой, в толпе пассажиров вряд ли можно было бы безошибочно узнать в рыжеватом курносом крепыше немца Томаса. И ничего не было удивительного в том, что Томас оказался прекрасно приспособленным к русскому менталитету и образу жизни русского народа. Он не стал жаловаться на трудности долгого перелёта и не жаловался на суровый климат, который встретил его мелкой моросящей холодной влагой. И желания отдохнуть с дороги у него не возникало, да и немедленное проявление немецкой аккуратности и педантичности в трудовых буднях, кажется, в его планы тоже не входило. Уже по дороге из аэропорта Томас поспешил заявить

о своих повышенных интересах к местной рыбалке, нахваливая прочность своего спиннинга, специально приготовленного там, в Германии. Из рассказов друзей узнав о щедротах местных рек и морей, он давно мечтал увидеть это всё и попробовать. А узнав, что ловить рыбу можно, сколько хочешь, даже можно забрать свой улов и не надо платить за это богатство ни копейки, парень по-детски расчувствовался.

– Да, у вас давно уже коммунизм наступил, – удивлялся Томас. – У нас в Германии надо платить за право ловить рыбу, за удочку, за каждый килограмм, если хочешь купить рыбу, которую ты же и поймал.

– Нет, дорогой Томас, Германия маленькая, а Россия большая, – Сергей, наверное, на правах хозяина счёл себя обязанным знакомить гостя с местными особенностями. – Вот, к примеру, только на территории нашей Колымы можно разместить восемь Германий.

– Территория, может быть, у вас и большая. А рыба в воде водится? – спорил немец, утверждаясь в своей осведомлённости.

– И воды у нас хватает, – успокаивал гостя Сергей, – на каждом квадратном километре нашей территории река длиной с километр, а в реках полно рыбы. Никогда не переловишь. Поэтому не жалко, лови, сколько хочешь. Мало будет речной рыбы, на море поедем.

– Да, – признавался немец, – Андрей рассказывал о своих восторженных впечатлениях. Я тоже хочу на море.

– Обязательно поедем, – обещал Сергей, – у меня там есть хорошие друзья в рыбном флоте, а у друзей есть хорошие корабли.

О немецкой педантичности и пунктуальности сказано много. Но то, что этот парень олицетворял все положительные качества, присущие этому народу, перечислить невозможно – боюсь что-то упустить. Просыпаясь в шесть утра, ровно час он отводил зарядке и гигиеническим процедурам, ровно в восемь открывал двери офиса. Изо дня в день этот график он соблюдал в точности, ни минутой раньше, ни минутой позже. Неужели и вправду такие прочные традиции? И приём назначал по точному времени, лично беседовал с каждым, тестировал на профессиональную пригодность, после оговаривал размер зарплаты, а уж потом заключал договор, в соответствии с которым каждый работник должен приступить к работе и закончить её в назначенные часы. Опоздание на минуту или переработка являются основанием для увольнения. Через каждые пятьдесят минут непрерывной работы необходим десятиминутный отдых, курение запрещено в течение всего рабочего дня. Любое нарушение требований договора могло служить основанием для увольнения без объяснений.

– Мы хорошо платим, – объяснял Томас Сергею, – зарплаты наших рабочих должны быть выше, чем в других предприятиях, тогда к нам пойдут хорошие специалисты. И качество работы тоже имеем право требовать лучшее, чем у других.

– Но у нас к такой дисциплине не привыкли, – возражал Сергей. – Чтобы на работе не курили, надо где-то комнату для курения отвести.

– Это неправильно, – горячо возражал немец, излагая свои мысли почти без акцента, – курилку не будем отводить. Рабочий день длится восемь часов, и это время каждый должен отработать с полной отдачей, а не половину того, что он может. Производительность труда курильщика не может превышать половины его возможностей. Кому нужна такая работа? А вот комнату для психологической разгрузки надо.

– Хорошо, надо только подумать о содержимом такой комнаты.

– Ты же сам доктор. Вот и подумай, как можно снимать утомления, как отвлечь от психологических и мышечных перегрузок.

–

Ты удивишься, Томас, но можешь обойти всю страну, но комнату психологической разгрузки вряд ли увидишь. Курилку – пожалуйста!

– У вас вообще всё не так, всё наоборот, – изумлялся иностранец, – со времён феодального строя у вас вообще ничего не изменилось. Я смотрю, как ваше начальство относится к простому люду. Всё зависит от расположения духа. И я не удивлюсь, если завтра увижу, как на центральной площади какая-то капризная дама наказывает публичной поркой не оправдавшего ожидания молодого человека из простолюдинов.

– Вот куда занесло моего немецкого приятеля, – засмеялся Сергей. – Про публичные порки даже я ничего не знаю. Откуда ты это взял?

– О, это было популярно в России. Дамы, или как их там… светские львицы, часто заводили себе молодых любовников из простого народа. Но если потом он хотел создать семью, расстаться со своей покровительницей не получалось, проходил он через унижения и публичную порку.

– Ну, это было в прошлом или позапрошлом веке. А сейчас другие нравы и другая культура. И светские львицы, то есть проститутки из высшего сословия, тоже ушли в прошлое, как и то, что называли «свет». Но тебя же все принимают, никто тебе не отказывает?

– Наверное, моё иностранное происхождение в какой-то мере даёт пропуск в любые кабинеты. Но знаешь, что я тебе хочу сказать. Никто мне не отказывает, все согласны, но никто ничего и не делает. Почему свои обещания не выполняют даже ваши начальники?

– Да, мой друг, так заведено у нас. Обещают тебе, наверное, потому что иностранца обидеть не хотят. А для выполнения надо искать ресурсы, что-то делать самому, что-то кому-то поручать и так далее. Кому это надо?

Так уж заведено в человеческом обществе – если ты что-то хорошо делаешь, то добрая слава о тебе распространяется, и со всех сторон к тебе обязательно потянутся люди, среди которых много тех, кого твоё изделие радует. Но будут и такие, кто отнесётся к твоим успехам с завистью. Найдутся и те, кто захочет навредить.

Узнав о немецком предприятии, жители города обрадовались ещё одной возможности получить хорошую работу. Тем более что и рабочих принимали из местного населения, и медицинский персонал будущего коллектива планировался из своих специалистов.

Скептики сразу махнули рукой: «Не получится у них ничего! Не дадут!» Как ни жаль, но они-то и оказались правы. Это были времена, когда законы развалившегося государства перестали работать. А новые законы не могли работать по причине их отсутствия. В Законодательное собрание приходили люди со своими претензиями на финансы и ресурсы разрушенного государства. Преследуя личную корысть, саботировали иные предложения. Куда и когда им было думать о государстве или о народе?

Решение пришло как бы само собой. Неожиданное появление Томаса в поликлинике предвещало что-то нештатное.

– Привет, Сергей! – поздоровался немец и вопреки обыкновению, не дожидаясь приглашения, присел на свободный стул.

– Привет! – ответил Сергей, проводил очередного больного и подал Томасу руку. – Что-то случилось?

– Нет, ничего такого, но нам надо поговорить.

– Тогда рассказывай, – Сергей присел, дав понять, что готов выслушать. – Что такого необычного произошло, что ты так расстроился?

– Сегодня я был у вашего начальника, – начал Томас, сдерживая эмоции. – Как его должность теперь называется? У вас же всё изменилось?

– Не знаю, Том, – отмахивался собеседник, – их называли секретарями и горкомами, но всегда они были начальниками.

– Мы уже почти месяц занимаемся ремонтом помещений, в Германии готовят к отправке оборудование, а арендный договор ещё не подписан, – возмущался Томас. – На сегодня он назначил встречу по вопросу подписания договора, я пришёл в назначенное время. И что ты думаешь?