Если бы знать
Шрифт:
Должно быть, она побледнела, и в ее глазах отразился ужас: словно сообразив, что он делает, Алекс опустил руки и поспешно отступил.
– Черт побери, Марла, хоть раз в жизни не спорь со мной! – воскликнул он и провел дрожащей рукой по волосам.
В камине шипел и потрескивал огонь; по стеклам барабанил дождь; из скрытых динамиков доносилась классическая музыка – неуместный аккомпанемент к сцене семейной ссоры. Алекс достал из кармана пачку «Мальборо» и вытащил сигарету.
– Позволь мне о тебе позаботиться!
Марла
– Я... я вспомнила... как мы ссорились, – прошептала она.
Раздался щелчок зажигалки; Алекс глубоко затянулся.
– А теперь ты стал запирать двери. – Она подняла глаза. Головная боль снова напомнила о себе. – Я хотела поработать на компьютере, но не смогла войти в кабинет.
– Иногда у меня в кабинете оказываются важные документы. С работы, из больницы или из Кейхилл-хауса. Не хочу, чтобы они попались на глаза прислуге.
Марле вспомнились шкафы у него в кабинете. Почему нельзя сложить документы в шкаф и закрыть на ключ? Зачем запирать все комнаты?
– Хотелось бы думать, что у нас работают честные люди, – проговорила она.
– Разумеется, честные, – раздраженно ответил Алекс. – Но мне приходится быть осторожным. Положение обязывает.
«А может быть, ты скрываешь что-то еще?» – закралась невольная мысль.
– Из-за этого я чувствую себя здесь чужой.
– Напрасно. – Алекс потер висок, словно у него начиналась головная боль.
Напольные часы равнодушно отсчитывали минуты. Марла вздрогнула: она вдруг почувствовала себя безнадежно одинокой. Похоже, они с мужем очень далеки друг от друга – и, быть может, со временем станут еще дальше.
– Послушай, милая, – заговорил Алекс. – Ты права, мы ссорились. Гораздо чаще, чем хотелось бы. Но я не поэтому запираю дверь. – Он потряс головой. – Вовсе нет! Просто, я так надеялся... черт побери, Марла, ты понимаешь, что могла умереть? Оставить меня вдовцом, а детей сиротами? Черт, да я все это время только о том и молился, чтобы ты... чтобы все это осталось позади. – Он выпустил длинную струю дыма. – У нас двое детей. Они во всей этой неразберихе не виноваты.
– Нет, конечно, нет. – Ей и самой очень жалко детей – но это еще не причина, чтобы позволять мужу собой командовать. – Но не думаешь же ты, что я соглашусь просто сидеть сложа руки, не пытаясь вспомнить, разузнать, кто я?
Слезы обожгли ей глаза; она опустила взгляд на сцепленные на коленях руки. Что с ней? Почему она чувствует потребность бороться с ним, отстаивать свою независимость? Ей вспомнилась собственная реакция на появление Ника в саду – и она прикрыла глаза, чувствуя отвращение к себе. Что же она за человек: пылает похотью к деверю и ровно ничего не чувствует к человеку, которого обещала любить, почитать и повиноваться ему? Впрочем, Марла догадывалась, что с повиновением у нее всегда были проблемы. Повиноваться не
– Прости, что я начала спор. – Она подняла глаза. Слезы наполнили их доверху и грозили перелиться через край. – Просто я... – Она беспомощно махнула рукой. – Все это так тяжело!
– Знаю, знаю. – Он помешал угли в камине. – Нам надо набраться сил и терпения. Всем нам. Знаешь, говорят, беда не приходит одна? Так вот, сегодня я узнал: полиция уверена, что Чарлза Биггса убили. Кто-то пробрался в больницу под видом интерна, задушил его и скрылся.
У Марлы похолодело внутри.
– Но почему?
– Кто знает? – устало откликнулся Алекс. – Может быть, это какой-то сумасшедший, не имеющий с нашим делом ничего общего. Но, так или иначе, нам надо быть осторожнее. Я распоряжусь усилить охрану дома.
– Думаешь, кто-то может забраться сюда? – спросила Марла, потирая вдруг замерзшие руки.
Ее била дрожь при мысли о Чарлзе Биггсе – человеке, которого она никогда не видела и которого, сама того не ведая, отправила в могилу.
– Честно говоря, не знаю, что и думать, – ответил Алекс.
Марле вспомнилась темная фигура в окне.
– Кажется, сегодня я видела кого-то в доме. Алекс вскинул голову.
– Кого?
– Не знаю. Я решила, что это кто-то из слуг или что у меня просто разыгралось воображение. Я была в саду и вдруг почувствовала на себе чей-то взгляд. Подняла голову – и увидела в окне его или ее. Я не поняла, мужчина это или женщина.
– Господи, Марла! – прошептал он. – Почему же ты ничего не сказала?
– Потому что не была уверена. Скорее всего, это был кто-то из прислуги.
– Но ты испугалась?
– Немного, – призналась она.
– Понятно. Я немедленно усилю охрану. И, Марла... пусть Том останется. Пройдет несколько дней или недель, ты окрепнешь, шумиха утихнет, и я подышу ему работу в Кейхилл-хаусе или подергаю кое за какие ниточки в больнице, чтобы его взяли туда.
– Ты можешь это сделать?
– Конечно. – Он затянулся в последний раз и швырнул окурок в огонь. – Папа в свое время говаривал, что за деньги можно купить почти все. И это правда. Возьми хоть Ника: если бы старик не заплатил кому следует, сидеть бы ему и по сей день за решеткой!
– Ник был в тюрьме? – Она этого не ожидала.
– Только одну ночь. За драку. Он в то время встречался с тобой. Какой-то тип начал к тебе клеиться, и Нику это не понравилось.
Марла потрясение молчала.
– Характер у него в то время был взрывной, – пояснил Алекс. – Повезло, что не дали срок. – Он пожал плечами. – Что толку вспоминать старое?
Он подошел к Марле и снова положил руки ей на плечи, на этот раз – не гневно, а ласково.
– Послушай, пожалуйста, пусть Том останется, – попросил Алекс. – Ненадолго. На несколько дней. Пока тебе не станет лучше. Хорошо?