Если Небо Упадет

Дьюал Эшли

Неожиданно подаюсь вперед и припадаю губами к его губам.

— Ой! — отшатываясь назад, выдыхаю я и прикрываю пальцами рот, — прости, я…, я не знаю, что на меня нашло! Это было так странно. Мне жутко неудобно. Я…

Дима вновь притягивает меня к себе и целует. Сжимает в руках сильно-сильно. Я даже забываю пригрозить ему или возмутиться. Свободной рукой обхватываю его шею, другой — держу подаренный диск под кофтой, непроизвольно встаю на носочки. К слову, ливень давным-давно пробрался по одежду, намочил кожу, волосы, но мне не холодно. Совсем. Между

мной и парнем очень тепло, будто раскаленное солнце светит только для нас, прорывается сквозь тучи и обдает жаром, греет.

Когда я открываю глаза, то понимаю, что Дима тоже на меня смотрит. Его необычный взгляд совсем близко, ближе, чем когда-либо. И я вновь могу исследовать его странные зрачки, его радужку, и вновь могу этим восхищаться, как раньше. Как прежде.

— Я в глазах твоих утону, можно? — вновь процитировав Рождественского или молдавского поэта — кто знает — говорю я и улыбаюсь. — М?

Дима кривит рот, целует меня в лоб и сжимает в объятиях. Думаю, это отличный ответ.

ГЛАВА 6

Диск двусторонний. Сверху написано — мой любимый композитор Мax Richter, снизу — почувствуй музыку, неуч. Только спустя несколько секунд я понимаю, что CD — давний подарок. Давний подарок Диме.

— Она записала его через несколько недель, после того, как узнала о диагнозе, — сообщает парень и облокачивается передо мной о стену. — Говорю же, Арина чувствовала, что скоро умрет.

— Оставь его у себя. Он тебе дорог.

— Думаешь, я не сделал копий? Давай, включай уже. С какой стороны начнем?

Так как ноутбук я отдала коллегам родителей по работе, приходится управляться с музыкальным центром. Он громоздкий, древний, но, к счастью, поддерживает диски.

— Со второй, — облизав губы, отрезаю я. Достаю из коробки список песен, написанный от руки, и нажимаю «play». Играет что-то веселое, не русское, довольно старое. Улыбаюсь, вспомнив, что именно эту мелодию Дима напевал на мосту, когда пытался танцевать, и ловлю его хитрый взгляд. Затем вновь опускаю глаза на список и удивленно вскидываю брови: здесь двадцать три песни. Рядом с каждой написан год выпуска. Арина потратила на это немало времени, уверена.

1. 1926 — Bennie Moten— Kansas City Shuffle

2. 1945 — Billie Holiday — I'll Be Seeing You

3. 1961 — Elvis Presley — Can't Help Falling In Love

4. 1965 — James Brown — I Feel Good

5. 1969 — The Beatles — Something

6. 1973 — Bob Dylan — Knockin' On Heaven's Door

7. 1975 — Fleetwood Mac — Landslide

8. 1977 — David Bowie — Heroes

9. 1977 — Queen — We Will Rock You

10. 1986 — XTC — Dear God

11. 1986 — The Beach Boys — California Dreamin'

12. 1987 — Suzanne Vega — Gypsy

13. 1991 — Nirvana — Smells Like Teen Spirit

14. 1993 — Rachel Portman — Never Let Me Go

15. 1995 — Marianne Faithfull — Who Will Take My Dreams Away

16. 1995 — Michael Jackson — Earth Song

17. 2001 — Radiohead — Knives Out

18. 2003 — Muse — Butterflies And Hurricanes

19. 2005 — Kasabian — Club Foot

20. 2008 — Arctic Monkeys — Baby I'm Yours

21. 2013 — Imagine Dragons — It's Time

22. 2013 — Placebo — A Million Little Pieces

23. 2014 — Lana Del Ray — Shades Of Cool

— Эволюция

музыки, — загадочно протягивает Дима. — Знаешь, Арина как-то сказала: все наши чувства, эмоции, переживания — это лишь копии того, что было раньше. Плохие копии, к слову. Поэтому стоит обращаться к первоисточнику, чтобы осознать всю суть той или иной вещи. Собственно, именно по данной причине, в списке шестнадцать песен, написанных до двухтысячного года, и всего семь, написанных после.

— Она явно любила музыку, — восхищенно говорю я, бегая глазами по листочку. — Вкус просто отменный. Элвис, Битлз, Нирвана…

— Квин, Майкл, Мьюз, Радиохэд…

— Я бы хотела с ней познакомиться! — выпаливаю и понимаю, что сказала лишнее. Виновато смотрю на Диму, но тот лишь криво улыбается. — Прости.

— За что? За то, что тебе нравится вкус моей сестры? Таким парням как я, то есть наивным, неуравновешенным, опасным романтикам, вполне приятно слышать хорошие вещи о дорогих им людях.

Хмыкаю и замечаю, как сквозь музыку прорываются звуки ветра, дождя. Поворачиваю голову в сторону приоткрытого окна, вижу ливень и тут же, мгновенно, молниеносно, краснею, вспомнив о событии, произошедшем пятнадцать минут назад возле моего подъезда. Становится жарко, жутко неловко. Хочу отойти за водой, хоть как-то привести себя в чувство, но неожиданно оказываюсь в плену мужских рук. Сменяется трек, комнату заполняет медленная, чувственная музыка, украшенная адажио и саксофоном, и Дима шепчет мне на ухо:

— Я буду везде тебя видеть. В старых и знакомых местах, которые трогают мое сердце. Весь день. Напролет. — Он медленно покачивается, увлекая меня за собой в странный мир без времени, без лишних звуков и проблем. В мир, где есть он. Есть я. Есть эта музыка и эти проникновенные слова, цепляющие во мне что-то такое, что колит и загорается внутри. — Буду видеть тебя в маленьком кафе, в этом парке через дорогу, на детских каруселях, в каштанах. В прекрасных летних днях, в каждой вещи. Легко и трудно. Я всегда буду думать о тебе именно так.

Закрываю глаза и кладу голову ему на плечо. Дальше Дима молчит. Обнимает меня, медленно дышит в такт музыке и поглаживает пальцами мою спину между лопатками, словно успокаивает или защищает. В этот момент я совсем его не стесняюсь, и своих чувств не стесняюсь тоже. Просто держу парня в объятиях: некрепко, неслабо. Так как надо. И танцую. Неторопливо, протяжно, тихо. За окном взрываются молнии, рушатся чьи-то надежды или мечты, но нам все равно. Мы здесь, остальные — там. И пусть мир сгорит в собственных проблемах, изъянах, пусть он провалится, исчезнет, перевернется, сгинет, улетучится, иссякнет. Нам плевать.