Если обещан рай
Шрифт:
Он замолчал, наткнувшись на суровый взгляд Фионы.
– Ладно, мир!
– предложил он и протянул руку.
Но девушка отвернулась.
– Послушай, ненормальные обстоятельства рождают ненормальные отношения, - сказала она.
– Мы должны думать о будущем и о тех людях, что тоже вовлечены в эту историю. И давай не дадим обстоятельствам…
Она повернулась, чтобы посмотреть на него, и увидела одну из типично мужских ухмылок.
– Прекрати!
– прошипела она.
– Ты просто обязана рассказать о своих
– Отдай!
– выхватила она у него метлу.
– Только не говори, что знаешь, как ею пользоваться, - издевался Ас.
– Это не для мисс котильон [3]. Так в какую школу ты ходила? Хотя я сам догадаюсь. Школа для юных леди имени кого-нибудь.
– Ой!
– воскликнула Фиона, подняв облако пыли с кушетки и надеясь, что вся живность побежит в сторону Аса.
– Может, ты перестанешь стоять столбом и нальешь ведро? Надеюсь, вода тут есть?
– С аллигаторами или без?
– Если принесешь, то, пожалуйста, с этими зубастыми.
Ас засмеялся и вышел. Через минуту он вернулся с ведром воды, все еще улыбаясь.
– Сначала - ты, а йотом - я. Она изобразила наивность.
– Как экономно - принять две ванны в одной и той же воде! Традиция семьи Монтгомери?
Но он не принял вызов.
– Ты не пойдешь в ванную, пока не начнешь, - улыбнулся Ас.
Это ее откровенно озадачило, она даже перестала подметать:
– Начну что? Что-то еще, кроме грязной работы, которую я делаю за тебя?
– Я хочу, чтобы ты мне рассказала о себе. Между нами есть связь, и нужно выяснить, какая. Так что поговорим о твоей жизни, а о своей я расскажу потом.
Фиона колебалась. Это могло оказаться ловушкой. Как же рассказать, толком ничего не рассказывая? И о чем ей говорить, а о чем - молчать? Надо дать ему понять, что она не будет откровенничать, пока он не выложит все о себе. И при этом добиться, чтобы он не подумал, будто она - капризный ребенок.
– Начинай! Жизнь не так уж плоха. Начни с того, где и когда ты родилась, а потом - дальше.
Он опустил руки в пластиковое ведро - собирался мыть кухонные шкафы. Фиона молчала, и он опять взглянул на нее.
– Подумай о Кимберли. О том, как сильно ты хочешь к ней вернуться и пообедать с ней. Или что вы там вдвоем делаете?
Нью- Йорк, Кимберли, работа, Джереми и Пятерка -все это Фиона так ясно представила, что на секунду они показались рядом. Как могло счастье смениться… вот этим - всего за пару дней?
– Жалеешь себя?
– мягко спросил Ас, подняв одну бровь.
– Помни, чем быстрее мы выясним, кто стоит за этими событиями, тем скорее вернемся домой.
Фиона начала мести с такой яростью, что подняла столб пыли.
– Моя мама умерла вскоре после моего рождения, и я осталась с отцом. По профессии он был картографом, поэтому ему приходилось много ездить.
Начав рассказывать, она постепенно увлеклась
Ее жизнь была насыщена событиями, но не настолько, чтобы Фиона была готова обнаружить на себе мертвое тело или жить в жалкой хибаре, скрываясь от полиции.
После смерти матери ее отослали к древним тете и дяде. Они оказались занудами, редко разрешали ей бегать и играть. Вместо этого она должна была тихо сидеть и раскрашивать бумажных кукол или играть с ними.
Фиона посмотрела на Аса. В руках у него был ржавый молоток и пара гвоздей - он чинил кухонный шкаф.
– Я много играла в куклы, - сказала она.
Молча, не глядя на нее, он кивнул. Минуту Фиона рассматривала его. Он оперся коленом на нижний ящик, а вторую ногу поставил на стул. Ас пытался добраться до верхних ящиков, поэтому его тело растянулось, а мускулы под рубашкой напряглись. У Фионы пересохло во рту, она так сильно сжала метлу, что та затрещала.
– Да, куклы, - подбодрил он ее, чтобы услышать продолжение рассказа.
– Куклы, - повторила она и заставила себя вернуться к работе.
В шесть лет отец отослал ее в школу-интернат, которую она вскоре полюбила. В первый же день она встретила четверых ровесниц.
– Мы назвали себя Пятеркой и с тех пор дружим, - сказала Фиона.
Думать о подругах ей совершенно не хотелось. Зная, в какую передрягу попала Фиона, они наверняка с ума сходили от беспокойства.
– А твой отец?
– спросил Ас.
– Ты видела его еще?
– Да, - с обожанием ответила девушка.
– Наверное, какой-нибудь психолог сказал бы, что он мало мной занимался, но мне никогда так не казалось. Он был идеальным.
Она светилась счастьем, когда говорила об отце, Джоне Файндлее Беркенхолтере. Три раза в год он приезжал к ней. Она ждала его все с нарастающим волнением. Он всегда привозил сказочные подарки для нее и четырех подруг. Отец водил их в цирк, на ярмарки и праздники мороженого. Однажды он отвел их к косметологу, и им сделали макияж. Им было всего двенадцать. А потом купил им косметику.
Так и не дождавшись ни слова от Аса, Фиона вздохнула:
– Чтобы понять это, надо родиться девочкой. Отцы других девочек всегда говорили: «нет!» Они не хотели, чтобы их дочери взрослели. Никакой помады, никаких коротких юбок, ничего!
Ас смотрел с нетерпением. «Правильно, - подумала она.
– Ему нужны факты, а не мои рассуждения».
– Потом, - продолжила она, - я пошла в колледж на факультет бизнеса, окончила его, сменила несколько работ в Нью-Йорке, а восемь лет назад устроилась в «Игрушки Дэвидсона».