Если сердце верит
Шрифт:
— В обмен на что? — спросила Элен, удивившись и обрадовавшись.
— На информацию о Терри Салливане.
— Ах, о нашем обожаемом однокласснике? Хочешь, скажу, что он ответил, когда я позвонила ему с той же просьбой? Оказывается, все, чему Терри научился в жизни, он узнал либо до колледжа, либо после него, поэтому не должен нам абсолютно ничего. А мне кажется, Терри кое-что подзабыл.
Джону тоже так казалось.
— Я помню, — продолжала Элен, — как несколько раз он едва не скатывался к плагиату. По крайней мере, все мы обсуждали это. Помнишь Приз Уикера?
Конечно, Джон помнил. Этой награды ежегодно удостаивался
— А я, — продолжала Элен, — помню еще кое-кого из участников конкурса.
— Только не меня.
— Да нет, — вздохнула она, — ты не участвовал. Это я о себе. Однако можно назвать очень многих, кто также боролся за победу и, кстати, заслуживал ее гораздо больше, чем я или Терри. Но когда он все-таки занял первое место, пошли толки. Ведь перед этим Терри несколько месяцев подряд подлизывался к декану отделения. Ходили слухи, будто некоторые преподаватели огорчились не меньше, чем студенты, узнав, что именно Салливан получил первый приз.
— Мне нужны не слухи, — заметил Джон.
— Кажется, я смогу тебе помочь. Так сколько ты хотел пожертвовать в ежегодный фонд?
Поговорив с Элен, Джон решил убедиться, может ли позволить себе такие расходы. Разумеется, эти деньги пойдут на благое дело — на стипендии студентам колледжа. Но он все-таки хотел остаться платежеспособным. С самого детства он слышал разговоры о деньгах, и, став взрослым, твердо решил жить по средствам.
Нет, это пожертвование не разорит его, если, конечно, расследование не потребует крупных расходов. Удачу обещали два обстоятельства. Терри почти всегда оскорблял тех, кто с ним общался. А вот Джон вел себя совершенно иначе.
Джек Мэббит, бывший агент ФБР, десять лет назад расследовал дело известного бандита из бостонского Саут-энда. Терри Салливан написал тогда ряд едких материалов, критикующих следствие в целом и Джека Мэббита в частности. У сорокапятилетнего Джека были жена и четверо детей, и все они очень пострадали от скандала. Потом преступника предали суду и наказали, хотя при этом никто ни единым словом не вспомнил о заслугах агента ФБР. Дело, в котором его имя даже не упоминалось, так и было сдано в архив.
Вскоре после этого он уволился, хотя начальство доверяло ему, как и прежде. Но Джек непрестанно ощущал недоверие рядовых агентов. Более того, членов его семьи стали называть родственниками «того самого» Мэббита, который провалил «то самое» дело. Тогда Джек продал свой маленький домик в Ривире и уехал с женой и детьми в Роанок в Виргинии, где и стал частным сыщиком. Его фирма проверяла нанимаемую богатыми людьми прислугу, а также добросовестность компаний, которые дут на слияние с корпоративными клиентами или же предлагается к продаже.
Джон познакомился с Джеком Мэббитом, когда освещал в газете расследование одного дела, и с тех пор проникся величайшим уважением к этому человеку. Джон спорил с Терри, когда тот опубликовал свои обвинительные материалы, даже разговаривал с редакторами, но ситуация оказалась стандартной для прессы: Терри ведь не сделал никаких клеветнических заявлений. Он просто предполагал. Цитировал всяких негодяев, готовых в любой момент очернить приличного человека заодно с его ближайшими друзьями или коллегами. Терри использовал инсинуации, чтобы сделать с Джеком Мэббитом то же, что теперь устроил с Лили. Подумав,
— Ну конечно, помогу, черт меня дери! — воскликнул Мэббит, даже не дав Джону договорить. — Что тебе нужно?
— А что можно?
— По закону? Почти все. Так же как и самому Салливану в том деле. Я на постоянной основе работаю с оптовыми продавцами информации. У них есть базы данных, доступных для общественного пользования. Пока эти сведения не приберут к рукам, они рассыпаны повсюду. Но потом их собирают и складывают в одном банке. Частные сыщики, соперники по бизнесу и разводящиеся стороны в случае споров постоянно пользуются этими сведениями. Для таких, как я, это просто находка. Так что тебе нужно? — уточнил Джек. — Данные об использовании кредитной карты? Регистрация звонков с его телефона? Банковские счета? Страховые полисы, медицинские карты или сведения о личном автотранспорте? Я сообщу тебе даже о штрафе за неправильную парковку, если Терри платил его лет десять назад. Дай мне только пять минут.
Джон знал о торговцах информацией, но эти подробности просто ужасали.
— Господи! Мне казалось, американское общество возмущено столь широким доступом к частной информации.
— Да, многие протестуют. В конгрессе пылятся десятки биллей, направленных на прекращение этого безобразия. Периодически появляются общие директивы. Некоторые компании, владеющие банками данных, даже подписываются под ними, но что толку? Ведь информация — вот она, лежит на поверхности. И частные сыщики свободны от всяких обязательств. Мы можем по-прежнему собирать необходимые сведения и делать с ними, что считаем нужным. А нас в стране шестьдесят тысяч. В некоторых штатах даже лицензию не требуют. Вот где ужас-то! А я? Я, как и полагается, лицензированный сыщик. Все в моих руках, и я не питаю любви к Терри Салливану. Нужны тебе сведения об этом осле — я их достану. Бесплатно.
Вот они — заветные слова! Однако Джон хотел сам участвовать в расследовании. Это его материал. Он жаждал реванша не меньше, чем Лили. Поэтому следовало и самостоятельно добыть кое-какую информацию. Джек было огорчился, но оставались еще Пол Риццо и Джастин Барр. Джон охотно предоставил их другу. Но Терри Салливана оставил себе.
Что же он искал? Да все, что можно. Джон удивительно мало знал о Терри, хотя они довольно долго — лет двадцать пять — были друзьями. Он искал маленькие и большие ошибки. Пытался обнаружить нестыковки. В идеале Джон мечтал выяснить, почему Терри с такой яростью набросился на Фрэнсиса Россетти.
Стив Бейкер отверг возможность личной вражды Терри к кардиналу. Джон знал, что и Терри будет отрицать это. Вот почему он вновь взялся за телефон и позвонил самому Россетти. Точнее, попытался до него дозвониться. Однако ему удалось поговорить только с личным секретарем кардинала, любезным и умеющим отвечать на вопросы. Секретарь сказал, что кардинал знает мистера Салливана лишь по публикациям в прессе и что между ними никогда не было столкновений, способных спровоцировать этот скандал.
Едва Джон повесил трубку, как ему позвонил Арманд и спросил, как идет работа над очередным номером «Лейк ньюс». Но голос выдавал его. Поняв, что издатель хочет сказать ему что-то сам, Джон лишь в общих чертах осветил тему передовой статьи о переселенцах.